Логово
Шрифт:
— Здорово, помнишь, Тань, у Островского — «Ласточка»!
Чёрт, не хватало ещё в раж певческий войти и урезать «Мохнатого шмеля». Хватит, хватит хроноаборигенам «Девушки из Нагасаки», не обкрадывать же авторов из будущего. Хотя, если вознамерился «менять историю», ещё вопрос — родятся ли они поэты и композиторы века двадцатого. Стоит ухлопать Володю Ульянова или Колю Романова и пошла колесить по новой колее история государства Российского, а за ней и мировая.
— Столь душещипательную песню, полагаю, моряки сочинили?
— Угадали, Татьяна Андреевна, автор неизвестен,
— Дешёвая романтика, сразу виден расчёт на охмурение доверчивых дурочек: «Кораллы, алые маки, маленькая грудь, фрак, гашиш»…
— Увы, такой он, морской фольклор. Примитивно, зато от души.
— Спойте ещё, мы ВСЕ вас так просим, — Натали скосив глаза на стену так уморительно разыграла пантомиму прикладывания к стене банки и припадания к оной ухом, что мы с Татьяной в синхрон расхохотались, ничуть не заботясь о приличиях.
— Вы просите песен, их есть у меня!
Эх, только что зарекался, да простят Дунаевский-Дербенёв.
Вновь о том, что день уходит с Земли,Ты негромко спой мне.Этот день, быть может, где-то вдалиМы не однажды вспомним.Вспомним, как прозрачный месяц плыветНад ночной прохладой,Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Все пройдет и печаль и радость.Все пройдет, так устроен свет.Все пройдет, только верить надо,Что любовь не проходит, нет.
Всё! Мои навеки все без исключения дамы здешней «общаги», не говоря уже о Татьяне с Натальей — ишь как остекленели, впитывают хит конца двадцатого века, боятся строчку, да что там строчку — ноту пропустить! Гений, таки гений вы, Леонид Петрович…
Спой о том, как вдаль плывут корабли,Не сдаваясь бурям.Спой о том, что ради нашей любвиВесь этот мир придуман.Спой о том, что биться не устаетСердце с сердцем рядом,Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Все пройдет и печаль и радость.Все пройдет, так устроен свет.Все пройдет, только верить надо,Что любовь не проходит, нет.
Накаркал, — стук в дверь и не дожидаясь ответа в комнату врывается эффектная брюнетка лет эдак «под тридцать». По снайперски прищурившейся Натали понимаю — конкурентку почуяла моя ласточка, быть битве при Фермопилах.
— Ирочка, что случилось? Пожар? Ты так ворвалась стремительно.
Не отвечая на ехидством сочащийся вопрос Натальи, Ирина, похоже что хозяйка гитары, «на мне свой взор остановила».
— Боже правый, как, оказывается, может звучать мой инструмент в крепких мужских руках!
Угадал про гитару, далее можно расписать «буквально побуквенно» все реплики прекрасных дам…
Угадал и про реплики, через пару минут «электрического» диалога, от которого запросто можно было прикуривать, чернявая гостья удалилась, одарив на прощание «Димочку» роковым взглядом. Стопудово назло Наталье начнёт охмурять барда, или как тут гитаристов виртуозов кличут — трубадура?
— Стерва, — боевая подруга на взводе, — мужа бросила и в Москву укатила, Анна Каренина недоделанная!
— А почему недоделанная?
— Потому что, Дима,
— Наталья!
— Отстань, Таня, сама что ли не видишь!
— Милые барышни, разрешите откланяться, чувствую у вас тем для разговора превеликое множество появилось, не забудьте про карточки, сколь сможете — заполните, а я пока первые пять сотен слов и фраз пойду поизучаю.
— Я с тобой, — Натали вскочила и не реагируя на «большие глаза» подруги решительно начала облачаться в кофту или жакет, в общем в «вечернее» то ли пальто, то ли куртейку по нашему.
Ого! Решительно для 1891 года! А что — взрослые люди, имеем право! Не сомневаюсь — весёлая ночка мне предстоит, надо только заранее продумать как выкроить пару-тройку минут для уединения и дальнейшего «погрома» в здешнем «паспортном столе». Секс, конечно, важно и нужно, но и без докУментов в Российской империи конца девятнадцатого века никак не обойтись…
Глава 15
Глава 15.
Это хорошо, что попросили обождать в приёмной — сооружу пока тут «переходник», так, на всякий пожарный случай. Вдруг беседа пойдёт не по плану и придётся «делать ноги». Тогда преизрядно удивятся хроноаборигены — странный посетитель выскочил из кабинета, рванул по коридору и был таков. Испарился! Феномен, господа, феномен! Мираж!
Какая хрень в голову лезет, волнуюсь, однако. Всё-таки первый человек в этой реальности, с которым планирую сотрудничать и «приоткрыть карты». Не всю колоду, но достаточно, дабы привлечь к своей персоне внимание сильных мира сего…
Почти три месяца обретаюсь в реальности 1891 года, от Красноярска проскочил аж «до самого Санкт-Петербурга», прилежно обустраивая по пути следования мини-порталы. Последний месяц кружил вокруг Питера — в Риге, Ревеле «зачекинился», добрался и до Гельсинфорса. Также побывал в Нижнем Новгороде, Новгороде Великом, Пскове…
Осторожничаю, боюсь выскакивать «за бугор», — вдруг спалюсь, не пойму из-за барьера языкового, что прирезать собрались европейские бандюганы богатенького русотуристо и в лучшем случае отскочу ещё на 127 лет «взад», в год одна тыща семьсот шестьдесят четвёртый. И что тогда? Да одна только дорога от Красноярска в столицу в какие испытания выльется! И различий с тамошними жителями, из «времён Екатерины», на порядок более чем с нынешними. Ладно если в дурку оправят, оттуда сбегу. Но ежели просто прирежут непонятного чувака, без сантиментов и лишних умствований? Нет, уж лучше здесь, в последнем десятилетии века девятнадцатого, обретаться. В принципе — моё время, зря что ли на цусимских форумах пропадал, переживая за Порт-Артура падение да за ошибки Рожественского. А на сей момент, как в пронзительном тексте Феликса Лаубе, блистательно пропетом Иосифом Давыдычем: «Все ещё живы, все, все, все…». Да даже «Рюрик» только-только строить начали! Так что отставить пессимизм, перспективы охренительнейшие, особенно с моей способностью «перекачивать» в промышленных объёмах ценные бумаги, ассигнации и драгметаллы из запертых сейфов в Логово.