Локомотив «Бесконечный». Последний костыль
Шрифт:
Откуда-то раздался ненатурально громкий звук спускаемой в туалете воды. Вода долго плескалась и перекатывалась в паутине невидимых труб. Все в вагоне пытались не обращать внимания на шум, и Уилл сжал губы, но все-таки ему не вполне удалось заглушить рвавшийся изнутри смех. Историк, сменивший поэта, был ему интереснее: он рассказывал о строительстве дороги. Большинство историй Уилл уже слышал, но они все равно были замечательными.
– Некоторые из вас, должно быть, заметили, что наш поезд очень велик, – вернулся на сцену мистер Бичем. – Наш движущийся город составляют первый класс, второй класс, третий класс, класс переселенцев, а за ним – несколько миль грузовых вагонов. Но среди
Уилл сел прямее. Из-за ширмы вышел циркач, которого Уилл встретил впервые три года назад. Невозмутимо сцепив руки за спиной, он прошел к центру платформы. Ассистенты притушили газовые лампы, оставив ярко освещенным только самого артиста.
– Леди и джентльмены, я не верю в магию. Ее не существует. То, что люди называют волшебством, – это просто не объясненные пока загадки нашего мира. И конца им не будет. Рельсы, проложенные по пути, прорубленному сквозь дикую природу, несут нас от океана к океану, через места, где почти не ступала нога цивилизованного человека. И эта дорога показала нам вещи, которые мы считали вымыслом, легендой. Торфяные болота маскеги, способные проглотить целый поезд, людоедов вендиго из северных лесов, может быть, даже озерного левиафана или могучего сасквоча.
Повисла такая тишина, что Уилл услышал, как колеса стучали по рельсам в такт с тревожным сердцебиением в его груди. Он на собственной опыте убедился в реальности сасквоча, а в письмах отца упоминались и остальные загадки – отец пересказывал истории, рассказанные другими. Уилл не знал, насколько они реальны.
– Да, дамы и господа, – продолжил мистер Дориан, – в мире множество тайн, и я видел такое, что ужаснуло бы вас и поставило в тупик. Но сейчас разрешите мне поделиться с вами чудом иного рода. – После драматической паузы он подошел ближе к публике. – Месмеризм, искусство гипноза, – одна из самых могущественных сил в мире. Чудовища и армии не сравнятся с силой в глазах одного человека, с мощью его голоса, с той властью, которой он может достичь над людьми, если только они добровольно выслушают его – по доброй воле прислушаются к его голосу, посмотрят в его глаза и согласятся слушать дальше… Уиллу показалось, что свет в вагоне погас, а лицо мистера Дориана осветилось ярче, и мальчик заметил его бездонные черные глаза. Губы артиста двигались, прося что-то сделать, но Уилл не понимал, что именно, перестав слышать любые звуки, пока…
Он оглядел внезапно осветившийся вагон и обнаружил, что стоит вместе со всей остальной публикой. Он не помнил, как вставал, и окружающие выглядели так же растерянно, как и он сам. Послышалось нервное хихиканье, кто-то ахнул.
– Леди и джентльмены, прошу прошения, – улыбнулся мистер Дориан. – Полная невоспитанность с моей стороны, но я просто внушил вам мысль встать, что вы охотно и сделали. Садитесь, садитесь, пожалуйста, вы очень добры.
Все снова уселись на свои места, глупо улыбаясь.
– Это трюк, – проворчал в усы какой-то толстый господин.
– Вовсе нет, сэр, – отозвался мистер Дориан. – Это сила месмеризма. Не соблаговолите ли помочь мне в демонстрации?
Усатый сварливо замахал руками, но остальные охотно вызвались стать добровольцами. Уилл изумленно смотрел, как один за другим люди проходили вперед и мистер Дориан вводил их в некий транс. Одна дама засвистела канарейкой, другая спела колыбельную из своего детства, а господин уверился, что взбирается по лестнице, пыхтя и отдуваясь на каждой воображаемой ступеньке.
Каждый раз, когда мистер Дориан вызывал нового добровольца, Уилл мечтал о том, чтобы не быть таким стеснительным. Ему хотелось попробовать на себе гипноз, хотелось ощутить, каково это – не быть собой, но он не мог даже подумать о том, чтобы выйти на сцену на глазах у стольких людей.
– Дамы и господа, – сказал мистер Дориан, – как я и уже говорил, я не верю в волшебство, только в силу мысли. И среди публики сейчас находится один очень серьезный мыслитель. Мистер Сэндфорд Флеминг, я прав?
– Абсолютно, – ответил джентльмен.
Уилл вывернул шею и узнал «чрезмерно бородатого господина», которому Ван Хорн представил его в вагоне компании. Борода мистера Флеминга стала еще массивнее и торчала во все стороны, прикрывая воротник: казалось, ее обладатель и вовсе не имел шеи. Уилл отметил, что жена господина сидела от него в некотором отдалении.
– Сэр, я аплодирую вам, – сказал мистер Дориан. – Возможно, вы не знали, дамы и господа, но это тот самый гений, который ввел понятия стандартного времени и часовых поясов. В наш век пара и электричества мы передвигаемся с такой скоростью, что стало необходимо подправлять время – час за часом, – пока мы несемся через континент. Не правда ли, удивительно, что в одну секунду может быть десять часов, а буквально в следующую секунду – девять! И, если я не ошибаюсь, очень скоро мы пересечем такой часовой пояс, не так ли, мистер Флеминг?
– Именно так, – согласился тот.
– Задумывались ли вы когда-нибудь, дамы и господа, что происходит, когда мы пересекаем часовой пояс? Действительно ли мы теряем или приобретаем час? Возникает он или исчезает? Как можно изменять время? Ведь реальное время не меняется. И я слышал, мистер Флеминг, вы также придумали термин «космическое время», одинаковое для всего мира.
– Совершенно верно, – сказал джентльмен.
– Значит, у нас есть стандартное время, меняющееся по мере нашего движения, и неизменное космическое время. Но вот тут происходит любопытная вещь. Когда мы на скорости пересекаем часовые пояса, в какой-то момент реальное время совпадает с космическим временем. Не взглянете ли вы на свои хронометры?
Уилл, как и все мужчины в вагоне, вытащил свои карманные часы.
– Теперь проследите, как секундная стрелка обходит циферблат. И помните, что мы на пороге приобретения еще одного часа! Вы переместитесь на целый час назад. Возможно ли это? Конечно, нет, однако… Смотрите!
Уилл уставился на циферблат. Секундная стрелка двигалась ровно. Тик… Тик…
– Теперь смотрите внимательно, – послышался низкий голос мистера Дориана. – Движется ровно. Теперь смотрите…
Тик… Тик…
– Она идет и идет. Она знает дорогу. – Голос Дориана доносился как будто издалека. – Не отводите взгляда, дамы и господа.
И тут глаза Уилла расширились: он заметил, что секундная стрелка наклонилась вперед, но не сдвинулась, а задрожала на месте, и долго не мог оторвать взгляда от нее. С разных сторон доносились изумленные вздохи; раздалось несколько восклицаний: «Это невозможно!» Но тут секундная стрелка снова пошла вперед, Уилл моргнул и повернулся к мистеру Дориану.
– Что же произошло, дамы и господа? Я объясню вам. Ваши тела, вся материя в этом помещении просто приспособились к новой реальности, к новому времени. Но что, если бы я сказал вам, что во время этой заминки я спустился со сцены, прошелся среди вас, даже взял у вас кое-что, а вы ничего не заметили?