Лондон – лучший город Америки

Дейв Лаура

– Да. И не только тебе.

На столе лежал ее блокнот с длинным списком дел на сегодня: заказать еще 4 цветка, встретить музыкантов в 2:30 (Сэм), подарок для Бесс, подвязка для Мерил, встретить гостей в аэропорту (Сэм), отвезти видео Эмми в гостиницу (Сэм).

– Это о чем? – поинтересовалась я, указывая на последнюю строчку.

– А, я подумала, что было бы здорово посмотреть твои записи после свадьбы. Уляжемся в номере, закажем попкорн и посвятим вечер нашей Эмми, а то

завтра ты снова уезжаешь.

Напоминание о скором отъезде меня отнюдь не порадовало. Да, здесь все непросто, но, представив спокойную жизнь в Род-Айленде, пустой, тихий дом, я испугалась одиночества. Не успела я сказать, что могу и остаться, как мама сообщила:

– Папа уже отнес записи в машину. Естественно, положил их под кондиционер. Ждем-не дождемся вечера. Теперь уже точно посмотрим.

Я стиснула ей руку.

– Спасибо, мам.

– Благодарить надо не нас, а Бэррингера.

– Бэррингера?

– Да, это он предложил посмотреть твои записи после свадьбы. Когда зашел за твоим братом. Они отправились на пробежку, представляешь? В такую жару!

Значит, Бэррингер – молодец, подумала я, направляясь к лестнице. Значит, ему и правда интересно, чем я занимаюсь.

– А ты ничего не хочешь ему передать? – остановила меня мама. – Своему брату? Вряд ли вы увидитесь до гостиницы.

– А что мне ему передать?

– Не знаю, – заявила она, хотя ее взгляд говорил обратное.

– Как он? – поинтересовалась я, как бы подтверждая, что не все гладко, но не выдавая настоящей глубины проблемы.

– Эмми, а что ты хочешь услышать? – с улыбкой ответила мама. – Конечно же, как мужчина накануне свадьбы!

Такие платья, как мое, можно надевать не только на свадьбу. Оно вполне бы смотрелось на каком-нибудь торжественном событии или скачках. Только я не собиралась ни на какие торжественные события или скачки. Платье должно было подчеркнуть фигуру, и именно поэтому мне не хотелось в нем показываться. Но в тот день я была даже рада выглядеть нелепо рядом с Мерил, лишь бы хоть как-то загладить вину за вчерашнее. Из головы не шли Элизабет и Грейс. А как можно было знать о них и не ненавидеть Джоша? В этом мы с ним похожи. Он тоже пытался забыть их и ненавидел себя за то, что не может. Годы угрызений совести… И что, сильно это ему помогло?

С охапкой одежды в руках я продралась сквозь кусты у дома Вейдманов и втиснула вещи на заднее сиденье рядом с детским барахлом. Подарок для невесты оказался на верху кучи. Я купила его на прошлой неделе в Ньюпорте. По замыслу, после вручения подарка – сумочки с ключом на цепочке – мне надлежало произнести тост. Я собиралась рассказать трогательную историю о том, как мы с Джошем собирали в детстве ключи, и закончить репликой: «И вот теперь у Джоша есть такой ключик, который откроет любую дверь». Им бы понравилось. Мерил и Джошу. Они бы оценили неприличный намек. Теперь надо выдумывать что-то другое.

По

дороге к шоссе я проехала поворот к дому Мэтта. «У него есть сын», – подумала я, а потом сказала это вслух, чтобы до меня наконец дошло, что это значит. Лили, наверное, не очень волнуется, что Мэтт стал немного чужим. Так бывает, когда появляется первенец… Любая женщина простила бы некоторую прохладность в отношениях.

На шоссе я включила радио. Местный диджей вещал:

– Если сегодня станет хоть немного жарче, я пожарю яичницу прямо у себя на лбу.

– И даже масла не понадобится, – подначила его напарница.

Мерзость. Я переключилась на другую станцию. «Air Supply». На этот раз не «Making Love Out of Nothing at All», а еще один их хит, в котором все хорошо заканчивается. Джош и Мерил выбрали эту песню для своего танца… Наверное, она попалась мне не случайно, только я представить не могла зачем. Скорее всего, это еще одно напоминание, что «Air Supply» – отстой.

Зазвонил телефон. На экране высветилось: «Джеймс Бэррингер». Что за?.. У меня нет его номера. И Джеймсом я его никогда не называла.

– Да?

– Даа? – ответил знакомый голос, но я все равно взглянула на экран еще раз. И еще раз.

– Откуда у меня в телефоне твой номер?

– Это я его вчера забил, когда ты сбежала с банкета.

– Это ты его вчера забил?

– Ты так и будешь за мной повторять?

Я не знала, как ему намекнуть, что это странно – брать мой телефон и сидеть с ним втихаря в мое отсутствие. Представляю, сколько времени ушло на то, чтобы разобраться с моей допотопной моделью.

– Эмми, ты больше не злишься на меня за вчерашнее?

– С какой стати мне на тебя злиться? Зачем ты оставил мне свой номер? А если бы при виде твоего имени я не взяла трубку?

– Я хотел, чтобы у тебя был выбор, отвечать или нет.

– А ты странный. – Я невольно улыбнулась, однако сразу взяла себя в руки. Хотя как он мог догадаться, что у меня бешено забилось сердце, и мне стало так хорошо, как будто я счастлива?

Бэррингер прокашлялся.

– Джош доложил, что у тебя вчера было продолжительное свидание.

Я судорожно вздохнула. Я не хотела говорить про Мэтта с Бэррингером. С кем угодно, только не с ним.

– Вы с Джошем в самом деле пошли сегодня на пробежку? А я подумала, что он снова сбежал. В Род-Айленд, например.

– Нет, Эм, он больше не будет бегать. Хватит с него.

Интересно, что сейчас делают Элизабет и Грейс. За завтраком их представить не удалось. Тогда я вообразила, что они едут куда-то в своем пикапе, слушают радио, Грейс подпевает, Элизабет временами поглядывает на нее и пытается не думать о плохом. С какой стороны ни погляди, наш Джош все равно от кого-то убегает.

– Но звоню я тебе не поэтому, Эмми. Почему ты вчера так сильно разозлилась? Только не отрицай. Я знаю, что ты разозлилась, и догадываюсь почему.