Лорд Дарси (1-9)

Гаррет Рэндал

— Соблаговолю! — Дарси повернулся ко второму столу, за который сел Бонтриомф.

Лорд Бонтриомф был довольно высоким, приятной внешности мужчиной с квадратной челюстью, всегда хорошо одетым и производящим впечатление стопроцентной компетентности.

— Можете докладывать, Бонтриомф, — сказал маркиз.

— Обо всем?

— Обо всем. Разговоры — дословно.

Лорд Бонтриомф откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза.

Дарси приготовился внимательно слушать. У Бонтриомфа были две особенности, делавшие его, в глазах маркиза, незаменимым:

умение рассказывать и эйдетическая память [эйдетизм — разновидность образной памяти, заключающейся в способности сохранять яркие образы предметов долгое время спустя после исчезновения их из поля зрения.].

Бонтриомф открыл глаза и посмотрел на лорда Дарси.

— По приказу милорда, — начал он, — я отправился на конвенцию магов и целителей посмотреть выставку трав. Его интересовали образцы польской дьяволовой травы, которую ему...

Маркиз фыркнул:

— Чушь! Это не имеет никакого отношения к убийству!

— А я не утверждал, что имеет... На чем я остановился? Ах да... которую ему удавалось пока вырастить только из черенков. Он хотел узнать, как культивируют проросшие семена.

Я явился в Королевское управление в самом начале десятого. Помещение было битком набито волшебниками всех мастей и рангов, а священников хватило бы, чтобы заполнить церковь от алтаря до паперти. Для начала мне пришлось убеждать двух охранников у дверей, что я не обыкновенный турист, желающий поглазеть на честнУю компанию, но с ними мне удалось справиться, и около десяти минут десятого я уже был на выставке. Довольно долго я рассматривал дьяволову траву — на мой взгляд, она чувствовала себя совсем неплохо, — а затем обошел и остальную экспозицию. Там нашлось еще несколько редких экземпляров, но они вас вряд ли заинтересуют, так что я опущу подробности.

Я бродил по выставке из чистого интереса, без какой-либо цели, и не встретил ни одного знакомого. Это меня вполне устраивало, потому что я отправился туда отнюдь не ради праздных разговоров. Так я гулял до девяти двадцати пяти. В девять двадцать пять меня хлопнули по плечу.

Я обернулся. Предо мной стоял лорд Эшли собственной персоной, в парадной флотской форме, озирающийся так, как должен озираться офицер военно-морского флота на конвенции магов.

«Бонтриомф! — сказал он. — Как я рад вас видеть!»

«Я тоже рад вас видеть, — ответил я. — Как поживает имперский флот? Вы, кажется, переквалифицировались в волшебника?»

Это была не просто шутка. У Тони есть зачатки Таланта, то, что маги называют «скачкообразные расплывчатые способности к предвидению». Эти способности время от времени помогают ему выбираться из переделок да от случая к случаю бывают полезны за игровым столом. А в общем он знает о магии не больше, чем страус об айсбергах.

Он немного посмеялся и говорит:

«Какой из меня волшебник!.. Я здесь по заданию флота. Ищу вашего приятеля, да вот не знаю, как он выглядит».

«И кого же вы ищете?» — спросил я.

«Мастера Шона О'Лохлейна. Я узнал у регистрационной стойки номер

его комнаты, но в комнате его нет».

«Если он даже и здесь, — сказал я, — то я его не видел. Впрочем, я его и не искал».

Я огляделся, но О'Лохлейна поблизости не было. Зато я обнаружил другого знакомого мне человека.

«Если кто и знает, где мастер Шон, — сказал я командору Эшли, — так это гроссмейстер сэр Лайон Грей. Подойдем к нему».

Сэр Лайон Грей стоял около одной из дверей и разговаривал с человеком, на котором была одежда какого-то из фламандских орденов. Едва мы подошли к сэру Лайону, монах тут же удалился.

«Доброе утро, — сказал я. — Сэр Лайон, полагаю, вы знакомы с командором Эшли».

«Доброе утро, лорд Бонтриомф, — ответил старый волшебник. — Да, командор Эшли и я раньше уже встречались друг с другом. Чем могу быть полезен?»

«У меня послание к мастеру Шону О'Лохлейну, — сказал Эшли. — Вы не знаете, где его можно найти?»

Гроссмейстер открыл было рот, но тут в дверь влетел маленький худощавый мастер-тауматург. Он был сильно возбужден — его голубые глаза вылезали из орбит, а руки метались, как два подвыпивших мотылька, по ошибке принявших его голову за пламя свечи. Он быстро огляделся, увидел сэра Лайона и прямиком направился к нам, по-прежнему размахивая руками.

«Гроссмейстер! — выпалил он сдавленным голосом. — Гроссмейстер! Мне необходимо немедленно поговорить с вами!»

«Успокойтесь, мастер Нетли, — сказал гроссмейстер. — Что случилось?»

Мастер Нетли наконец заметил меня и лорда Эшли:

«Это... э-э... конфиденциально, гроссмейстер».

Сэр Лайон слегка нагнулся и склонил голову на бок. Мастер Нетли — а он на добрый фут ниже сэра Лайона — встал на цыпочки, сумев таким образом дотянуться губами до уха гроссмейстера. Я не мог уловить ни слова из того, что он шептал, но пока он говорил, глаза сэра Лайона раскрывались все шире и шире. И тут гроссмейстер уставился на меня.

Должен сказать, когда гроссмейстер сэр Лайон Гандолфус Грей начинает поедать вас своими глазами, у вас появляется страстное желание немедленно очистить свою совесть от наиболее гнусных грехов, совершенных вами за последнее время. К счастью, моя совесть оказалась чиста.

Гроссмейстер выпрямился и перевел взгляд на лорда Эшли:

«Джентльмены! Произошло нечто серьезное. Не будете ли вы добры оба последовать за мной?»

Он повернулся и вышел. Мы с Эшли двинулись за ним. Едва мы перебрались из выставочного зала в коридор, я спросил:

«В чем дело, сэр Лайон?»

«Я сам толком не знаю, но, судя по всему, что-то случилось с мастером Джеймсом Цвинге. Нам повезло, что здесь, в вашем лице, оказалось королевское правосудие».

Тут лорд Эшли сказал:

«Простите, сэр Лайон, но я обязан срочно доставить сообщение мастеру Шону».

«Я это уже слышал! — довольно резко ответил старик. — Мастер Шон находится там, куда мы направляемся. Поэтому я и попросил вас следовать за мной».

«Понятно. Прошу прощения, сэр Лайон!»