Лорд-обольститель

Холт Виктория

Миссис Бэйнс испекла пирог с мясом. Я любила его в детстве, и с тех пор мне приходилось частенько его есть, потому что он считался моим любимым блюдом. Ужин подадут рано, сообщили мне. Миссис Бэйнс была убеждена, что путешествия возбуждают аппетит.

Клэр проводила меня в мою комнату.

— Ах, Кейт, — вздохнула она, — я так рада, что ты вернулась.

Я внимательно посмотрела на нее.

— Ты знаешь об отце, — ответила я.

— Да, он рассказал, когда вернулся.

—

Что теперь будет?

Она задумалась.

— Это очень странно, но он не выглядит чересчур расстроенным, — проговорила она. — Думаю, благодаря твоему успеху. Он нам все рассказал. Как этот… барон, что ли?.. устроил специальный прием и представил тебя, и как ты уже одна отправилась самостоятельно писать портрет принцессы, и как на тебя посыпались другие заказы. Он считает свой талант драгоценным даром, а теперь вот передал его тебе…

— Ты и в самом деле думаешь, что он именно так ко всему этому относится?

— Конечно. Мы с ним это обсуждали. — Она застенчиво опустила глаза. — Наверное, это все из-за Иви… моего родства с ней. Он чувствует, что я его понимаю.

— Только благодаря тебе самой, Клэр, — заверила я ее. — Иви была для нас надежной опорой, но она не воспринимала живопись всерьез. Она признавала наши картины «красивыми», но я уверена, она считала то, чем мы занимаемся, приемлемым лишь потому, что оно служило источником дохода. Отец хорошо знает, что ты и в самом деле понимаешь его.

— О, я надеюсь…

— Это так, — кивнула я.

— Должно быть, твое путешествие было необычайно увлекательным. Ты выглядишь… — она замолчала, а я вся сжалась в тревоге, — …по-другому, — закончила она.

— По-другому?

— Ну, наверное… более опытной. Но это естественно. Путешествия, признание. Ты изменилась. Выглядишь очень… уравновешенной, что ли? — Она рассмеялась. — Не заставляй меня объяснять. Я этого никогда не умела делать. Когда ты приведешь себя в порядок, обязательно поговори с отцом. Ему не терпится поскорее получить тебя в свое полное распоряжение.

Вымывшись и переодевшись с дороги, я поспешила к нему. Он был в своем кабинете. На стенах висели две миниатюры. На одной была изображена моя мать, на другой — я в детстве. Это были изысканные вещицы. Я всегда считала их его лучшими работами. Он наотрез отказывался расстаться с ними.

— Кейт, — воскликнул он, — как хорошо, что ты наконец дома! А теперь расскажи мне… все.

Все? Этого я сделать, разумеется, не могла. Лишь на короткое мгновение представила себе, как бы мой любимый, добрый и довольно-таки неискушенный отец отреагировал на известие об изнасиловании своей дочери.

— Миниатюра принцессы… — продолжал он.

— Тоже всем

понравилась.

— Барон приезжал на нее посмотреть?

— Нет. Мне пришлось самой отвезти ее. Он заплатил.

— Моя дорогая Кейт, ты будешь богата. Принцессу было легко писать?

— В каком-то смысле, да. Она просто юная девушка.

— Но она принцесса!

— Она оказалась довольно приятной и добросердечной.

— А барон… — последовала длинная пауза, — …миниатюра ему действительно понравилась? Он реагировал с таким же энтузиазмом, как и на свой собственный портрет?

— Не знаю. Хотя, думаю, она ему понравилась.

— Чудесно. Этому человеку непросто угодить.

Мне хотелось закричать: «Пожалуйста, перестань говорить о нем! Я смогу обрести спокойствие, только забыв его!»

— А как ты поживаешь? — сменила я тему. — Ты уже смирился с… неизбежным?

— Твой успех все изменил, Кейт. Я всегда считал тебя необычайно талантливой, но опасался, что будет очень непросто заставить других признать это. Но теперь, благодаря барону…

— Как твои глаза? — перебила его я.

— Мне кажется, я вижу хуже, чем когда мы отправлялись в наше путешествие. Будто смотрю в туман… пока он в отдалении… но постепенно приближается. Это была сумасшедшая затея, Кейт, но самое удивительное — то, что она сработала. Если бы барон не оказался истинным ценителем искусства, этого бы никогда не произошло.

Неужели он не может говорить о чем-то еще, не упоминая постоянно этого человека? Похоже, барон завладел всеми его мыслями.

— Теперь меня ожидают другие заказы, — быстро проговорила я.

— Да. Это чудесно.

— Через три недели мне предстоит вернуться в Париж, в дом Дюпонов. Ты ведь помнишь, что мне заказали портреты их дочерей?

— Прекрасно! А когда я думаю, что всем этим ты обязана барону…

— Кажется, пора обедать, — перебила его я. — Клэр будет недовольна, если мы задержимся.

Так мы и пообедали в этот вечер — отец, Клэр и я. Я терзала мясной пирог (к великой радости Клэр) и отвечала на бесчисленные вопросы своих сотрапезников.

Клэр смотрела на меня своими большими глазами олененка и буквально лучилась счастьем, потому что я наконец-то была дома, а отец примирился с подкрадывающейся слепотой.

Я была изумлена тем, сколько раз отец упомянул барона. Этот человек преследовал меня даже здесь, и мне казалось, он сидит рядом с нами за обеденным столом.

Этой ночью он мне приснился. Я лежала на кровати в башне, а он медленно приближался… Я закричала и проснулась, с облегчением обнаружив, что нахожусь дома, в своей собственной постели.