Лорд-обольститель
Шрифт:
— Несчастный случай. Ты же знаешь Папоротниковый обрыв?
Еще бы не знать Папоротниковый обрыв. Когда я была маленькой, мне категорически запрещалось туда ходить. «Не ходи к обрыву!» — то и дело слышала я. Эти слова звучали очень часто. Папоротниковым обрывом называли место, где дорога резко уходила вверх, на плоскогорье и тянулась по краю очень высокого обрыва. Двести лет назад там кто-то покончил с собой. А название объяснялось обилием папоротников.
— И Фейт Кэмборн…
— Она упала, — сказал отец. — Мы точно не знаем,
— Вы не думаете, что кто-нибудь мог…
— О нет! Только не это! Мы лишь не уверены, она прыгнула сама или поскользнулась и потеряла равновесие…
— Но она не стала бы убивать себя. Такое робкое создание. О боже, как это ужасно! Бедная Фейт! Так страшно, когда что-нибудь подобное происходит с кем-то из твоих знакомых.
Перед глазами стояла Фейт, и я не могла представить себе ее без Хоуп. Они всегда были вместе. Фейт льнула к сестре так, как если бы ее поддержка была основным условием существования. Бедная, бедная Фейт.
Клэр боролась с эмоциями и не могла вымолвить ни слова. Я вспомнила, как близко она дружила с сестрами.
— Там, наверху, очень опасно, — проговорил отец. — Сейчас это место огородили высоким забором.
— Все равно что запереть двери конюшни после того, как лошадь убежала, — прокомментировала я. — Ах, бедная Фейт! А что же Хоуп и доктор с женой?
— Убиты горем… Все трое. Хорошо, что Хоуп скоро выходит замуж и уезжает.
— Вы не думаете, что Фейт… вам не кажется, что это как-то связано с помолвкой Хоуп?
— Мы не знаем, — ответил отец. — Полицейский вердикт гласил: «смерть по неосторожности». Всем будет лучше, если так все и оставить.
— Да, пожалуй.
Клэр тихонько плакала.
Я коснулась ее руки. Она подняла на меня глаза, полные слез.
— Фейт была моей близкой подругой, — произнесла Клэр. — Конечно, я дружила с обеими… но мне кажется, что с Фейт больше… больше, чем с Хоуп. Это ужасно!
За столом воцарилась тишина. Затем отец заговорил:
— Что бы она делала, когда Хоуп вышла бы замуж?
— Бедная Фейт, — кивнула Клэр, — она не смогла бы жить без сестры.
Отец попытался сменить тему, так явно огорчающую Клэр.
— Кейт получила замечательное предложение. Одна парижская знакомая готова сдать ей квартиру в самом центре Парижа. Там есть мастерская и все необходимое для работы. Кейт может снять ее на некоторое время и посмотреть, как пойдут дела. На данный момент недостатка в заказах не наблюдается.
Клэр уже улыбалась.
— Ах, Кейт, я так рада, что все у тебя складывается хорошо. И обожаю слушать рассказ о той вечеринке, когда этот… как его… барон или что-то в этом роде… сообщил им всем, какая ты замечательная художница.
— Это было более чем заслуженно, — заметил отец.
— Как ты станешь жить в чужом городе, вдали от семьи и друзей? — спросила Клэр.
— Я буду скучать по вас, — ответила я. — И время от времени приезжать домой. Кажется,
— Давайте выпьем за успех Кейт, — предложила Клэр.
Она подняла бокал, но я видела, что слезы, непролитые по Фейт, все еще стоят у нее в глазах.
Я часто задумывалась над тем, сколь многим обязана Николь, и как только приехала в Париж, чтобы поселиться в доме мсье Ренье, очередного заказчика, тут же отправилась навестить свою новую подругу.
— Что ты решила? — тут же спросила она, переходя на «ты».
Я могла ничего не говорить. Николь и так все поняла. Она обняла меня и на мгновение крепко прижала к себе.
Затем отстранилась.
— Начинаем готовиться, — заявила она.
Теперь я виделась с ней почти каждый день. Нам предстояло так много обговорить и устроить. Мы решили, что мансарда будет моей мастерской. Кроме того, требуется помещение, где я смогу встречаться с заказчиками. У нас будет общий salon, а моя спальня будет располагаться рядом с мансардой.
— Там наверху есть нечто вроде отдельной квартиры, — сообщила Николь. — Когда родится ребенок, ты сможешь ее занять. Во всяком случае, первые месяцы тебе будет там удобно… пока малыш не начнет ходить.
Она продумала абсолютно все. Разумеется, я должна оставаться Кейт Коллисон. Но теперь меня следует называть не мадемуазель, а мадам. Мы распустили туманные слухи о трагически погибшем муже.
— Рана еще слишком свежа, — наставляла меня Николь. — Поэтому мы не хотим обсуждать этот болезненный вопрос. Ты сохранила фамилию Коллисон, потому что она очень много значит в мире живописи, а речь идет о древней семейной традиции. — Она помолчала, а затем продолжила: — Как только выполнишь полученные заказы, начнешь сообщать клиентам, что им предстоит позировать в твоей мастерской. Тем временем мы позаботимся о том, чтобы мастерская полностью отвечала запросам модного и знаменитого художника. Мне кажется, ты могла бы писать миниатюры вплоть до самых родов. Как бы то ни было, мы сможем обсудить это, когда подойдет время. Я слышала об одной акушерке. Она очень хорошо знает свое дело и обслуживает только знатных рожениц. Мы прямо сейчас начнем готовиться к рождению малыша. У него будет все самое лучшее. Предоставь это мне.
— Мне следует распоряжаться деньгами экономно, — насторожилась я. — Сейчас очень хорошо платят, так что есть возможность кое-что отложить. Но нужно подумать о будущем.
— Будущее само позаботится о себе, если ему не мешать. Ты должна вести себя как великий художник. Это очень важно. Деньги — ерунда. Не следует о них беспокоиться. Тебя должно интересовать только искусство. Кажется, мы все продумали очень хорошо. Все, что остается делать, — ждать рождения ребенка, при этом продолжая писать миниатюры и складывая монеты в мешки!