Лорд-обольститель
Шрифт:
— Но только увидим их… внутренним зрением. Как ты находишь эту идею?
— Отличная идея! — закричал Кендал. — Что же вы подарите мне, барон?
— Угадай.
Мальчик задумался, и барон поспешил к нему на помощь:
— Хорошо, я скажу. Это пони… твой собственный. Белый пони.
— Где я буду на нем кататься?
— В полях.
— Но здесь нет никаких полей.
— Тогда мы поедем туда, где есть поля.
— И я буду сам сидеть на нем?
— На первых
— Кто это?
Барон объяснил ему.
— А как его будут звать? — не унимался Кендал. — Ведь у него должно быть имя.
— Ты сам выберешь ему имя.
Кендал задумался. Затем наклонился к барону, обхватил его руками за шею и что-то прошептал на ухо.
— Это подойдет? — спросил он.
— На мой взгляд, очень неплохое имя.
— В конце концов, ведь это же вы подарили мне пони, и это ваше собственное имя. Правда?
— Правда. А теперь так зовут еще и пони. Ха, Ролло! Самый лучший и самый красивый пони во Франции!
На лице Кендала играла торжествующая улыбка. Я знала, что сейчас он мысленно мчится по бескрайним полям верхом на пони.
Внезапно он перестал улыбаться и забеспокоился:
— Вы больше никому ничего не подарили.
— В самом деле. Мы так увлеклись твоим пони… Так, Жанна… что же ей подарить?
Кендал снова прошептал ему на ухо.
— Пожалуй, хорошая идея. Подойди сюда, Жанна. Я приколю это тебе на платье.
— Какая чудесная брошь! — воскликнул Кендал.
— Разумеется, — кивнул барон. — Она сделана из бриллиантов и изумрудов. К тому же очень идет нашей Жанне.
— Спасибо! Спасибо! — расчувствовалась Жанна, искусно подыгрывая барону. — Я и не мечтала о такой броши.
— А теперь мама, — сказал Кендал. — Что вы для нее приготовили? Это должно быть нечто очень красивое.
— Так и есть, — ответил барон, беря меня за руку и делая вид, что надевает мне на палец кольцо. — Вот! — воскликнул он. — Не правда ли, оно изумительно! Это фамильная ценность.
— Настоящее золото? — спросил мальчик.
— Настоящее не бывает. А синий камень… это сапфир. Самый чистый сапфир в мире. Остальные — бриллианты. Это кольцо хранится в моей семье уже много поколений. Его торжественно вручают каждому продолжателю рода.
— Это такое кольцо, которое дарят невесте?
— Именно! — воскликнул барон. — Как ты это узнал?
— Узнал, и все тут, — с важным видом ответил Кендал. — Так, значит, моя мама теперь…
Он умоляюще смотрел на барона. Несколько мгновений никто не произносил ни слова.
— В таком случае, — нерешительно произнес Кендал, — вы становитесь моим папой. Я очень рад. У меня никогда не было папы. У других мальчиков есть,
Я едва сдерживалась, чтобы не вскочить и не выбежать из комнаты, с трудом скрывая нахлынувшие на меня чувства.
Вместо этого я заставила себя произнести:
— Теперь моя очередь дарить подарки.
Мы принялись играть в «Угадайку». Это была старая игра, но Кендал ее очень любил. Один игрок загадывал какой-нибудь предмет, а остальные пытались отгадать, что он имел в виду.
Затем, в виде праздничного исключения, мы съели еще по кусочку солонины, хотя благоразумие говорило мне, что было бы лучше оставить ее на следующий день.
Но сегодня было Рождество, самое странное Рождество в моей жизни, и, несмотря ни на что, я отнюдь не чувствовала себя несчастной.
После Рождества обстановка опять изменилась, потому что возобновился обстрел. Было похоже на то, что вражеский огонь был сосредоточен на оборонных сооружениях, а не на центре города, потому что больше всего пострадали форты Ванв и Исси.
У нас больше не было ни солонины, ни других деликатесов. Барон признался мне, что хозяин «Ананаса» все эти месяцы хранил продукты специально для него. Предполагая наше пребывание в осажденном Париже, барон таким образом принял необходимые меры предосторожности.
— Я думал, что успею увезти тебя, — рассказывал он, — но решил на всякий случай подготовиться. Как оказалось, не напрасно. Я позволил трактирщику забрать себе половину всех продуктов. Просто хранить их, не имея возможности накормить голодающую семью, было бы слишком сильным соблазном. Я удивился, что он все не забрал себе. Даже при таких обстоятельствах он боялся «мсье барона»!
Последние слова были произнесены с гордостью, и я подумала: на самом деле он не изменился, его всего лишь смягчили обстоятельства, в которых мы сейчас оказались. Если жизнь вновь войдет в нормальное русло, он тут же станет прежним.
А возможно, и нет. Наблюдая за тем, как барон играет с Кендалом, нельзя было не прийти к мысли о том, что их связывают глубокие и прочные чувства. Мне это было приятно, хотя и вызывало определенные опасения.
Теперь меня радовали их взаимоотношения, но я часто спрашивала себя, что произойдет, когда мы покинем этот странный, похожий на сон мир, где оказались по воле капризной судьбы.
Наступил январь. Жанна приносила с улицы вести о людях, умирающих голодной смертью. А также о кровавых преступлениях. Парижане слишком ослабели для массовых беспорядков, но ради собственного спасения многие были готовы на все, что угодно.