Лорд Престимион
Шрифт:
— О нет, ваша светлость, мы проедем мимо этих гор, а не через них. Но их появление на востоке от нас говорит о том, что мы выбрали правильную дорогу. Теперь нам надо искать утес Глаз, который очень скоро появится.
— Утес Глаз? — повторил Септах Мелайн. — Что это такое? Объясните, пожалуйста.
— Подождите и увидите, — ответил Мондиганд-Климд.
Когда они его нашли — зоркий Септах Мелайн заметил его первым, — не возникло никаких сомнений в том, что это именно он. Это была величественная гора из какого-то беловатого камня, стоящая отдельно в стороне от тракта, справа от него. Вся ее поверхность была усеяна множеством больших, глубоко вкрапленных
— Как это произошло? — поинтересовался он. Но ему никто не мог ответить, да он и не ожидал ответа.
Кто мог объяснить, какая сила создала этот мир и с какой целью? О природе и мотивах Высшего Божества не спрашивают. Мир — это мир: он такой, какой есть, место вечного восторга и тайны.
Долгие часы утес Глаз следил за ними, пока они ехали мимо его волшебного склона.
— А скоро, — произнес Мондиганд-Климд, склоняясь над картой, — мы подъедем к Столбам Дворна, которые отмечают границу между центральным и южным Алханроэлем.
Они увидели их перед самой темнотой: две огромные сине-серые скалы, в десять раз выше человеческого роста, сужающиеся к вершине до остроконечных пиков. Они стояли друг против друга, а прямая как стрела дорога проходила прямо между ними, так что они образовывали нечто вроде триумфальной арки у входа в лежащие за ними земли. Скалы были шершавыми и изрезанными на внешней стороне, но гладкими и ровными на внутренней, и поэтому выглядели, как две половинки одной крупной скалы, разрубленной пополам.
— Здесь какое-то колдовство, — тревожно прошептал Пмлорис и снова стал делать охранительные жесты.
— А, да, — сказал Септах Мелайн игривым тоном. — На этом месте лежит проклятие. Каждые двадцать тысяч лет эти скалы с грохотом сталкиваются, и горе тем путникам, которые в это время оказались на дороге между ними.
— Значит, вы знаете эту древнюю легенду? — спросил Мондиганд-Климд.
Септах Мелайн резко обернулся к нему.
— Легенду? Какую легенду? Я всего лишь пошутил над Гиялорисом.
— Значит, вы заново придумали то, что уже придумано, — ответил су-сухирис. — Потому что у метаморфов действительно существовала древняя легенда, в которой так и говорилось, что это сталкивающиеся скалы, которые некогда разошлись и когда-нибудь снова сойдутся. И что еще хуже, когда это произойдет в следующий раз, между ними погибнет великий король из рода человеческого.
— Вот как? — беспечно улыбнулся Престимион и быстро перевел взгляд с одной половинки скалы на другую. — Ну, тогда, полагаю, мне ничего не грозит, потому что, хоть я и король, но пока еще никто не назвал бы меня великим. — И прибавил, подмигнув Септаху Мелайну:
— Но возможно, нам все равно следует поискать другую дорогу на юг, а? Чтобы полностью исключить риск.
— Понтифекс Дворн, милорд, приказал укрепить бронзовые магические пластины с каждой стороны дороги, исписанные рунами для защиты от подобных случаев, — сказал Мондиганд-Климд. — Конечно, это было тринадцать тысяч лет назад и пластины давным-давно исчезли. Видите эти неглубокие квадратные зарубки высоко на стенах? Там они и были, так говорят по крайней мере. Но мне кажется, у нас отличные шансы благополучно проехать
И действительно, Столбы Дворна остались на месте, когда караван проехал между ними. Вид местности по другую их сторону явно изменился. Листва стала более густой из-за возросшей жары и влажности, вместо острых зазубренных скал появились гладкие округлые холмы.
На картах Мондиганд-Климда не было обозначено никаких поселений на расстоянии пятидесяти миль от Столбов. Но путешественники не проехали еще и десяти минут, как наткнулись на едва заметную дорогу, уходящую от главного тракта по направлению к группе низких холмов на западе, и Септах Мелайн, уставившись своим острым взглядом на эти холмы, объявил, что он различает ряд каменных стен на середине склона, частично скрытых зарослями вьющихся лоз. Престимиону стало любопытно, и он послал Абриганта вместе с парой солдат на разведку. Через пятнадцать минут они вернулись и доложили, что там лежит разрушенный город, пустынный, не считая одной семьи фермеров-гэйрогов, которые поселились среди древних строений. Один из гэйрогов сказал им, что это все, что осталось от большого города времен лорда Стиамота, жителей которого в период войны вырезали меняющие форму.
— Этого не может быть, — возразил Мондиганд-Климд, качая обеими головами одновременно. — Лорд Стиамот жил семьдесят веков назад. В этом климате джунгли уже давно проглотили бы любой заброшенный город.
— Давайте посмотрим на него, — предложил Престимион, и они отправились от развилки на запад. Через несколько сотен ярдов грунтовая дорога превратилась в простую колею, которая плавно вилась по склону вверх. Вскоре показались стены разрушенного города. Это было основательное сооружение из камня, высотой в пятнадцать футов по большей части, но почти скрытое травами и лозами Слева от входа в сам город стояло огромное раскидистое дерево с бледно-серой корой. Его тысячи ветвей, расплющенные о камень стен, казались вросшими в нее, так что трудно было определить, где кончается дерево и начинаются развалины стены.
Два крепких молодых гэйрога вышли им навстречу.
Оба они не носили одежды, но определить их пол было невозможно, так как половые органы гэйрогов-мужчин можно было видеть только в возбужденном состоянии, а грудь женщин также оставалась скрытой, если только они не кормили младенцев. Хотя они принадлежали к млекопитающим, их легко было принять за рептилий. Эти двое обладали ярко блестящей чешуей и сильными трубчатыми руками и ногами. Их холодные зеленые глаза не мигали, а раздвоенные алые языки непрерывно мелькали в безгубых ртах. Вместо волос на головах извивалась масса черных колец, похожих на змей.
Они приветствовали гостей с равнодушной любезностью и попросили подождать, пока они позовут своего дедушку. И вскоре медленной, прихрамывающей походкой к ним приблизился невысокий, почтенный гэйрог.
— Я — Бекримиин, — сказал он и сделал широкий приветственный жест, сопровождаемый легким скрипом. Престимион не назвал себя в ответ, — Мы очень бедны, но примем вас со всем гостеприимством, на которое способны, — сказал Бекримиин и дал знак своим внукам, которые быстро принесли блюда, оказавшиеся не чем иным, как гигантскими листьями в форме сердца с какого-то местного дерева, на которых лежало пюре из крахмалистых овощей с острым, пряным запахом. Престимион взял немного и съел, решительно демонстрируя удовольствие. Еще несколько человек последовали его примеру, но ни Гиялорис, ни привередливый Септах Мелайн даже не сделали вид, что едят.