Лорд в кандалах
Шрифт:
— Ты говорил о искушении. Не вижу причин не согласиться, — отреагировал я.
— Не только. У тебя неплохая чувствительность к эфиру, так попробуй почувствовать, что я сейчас сделаю.
На полупрозрачных пальцах вытянутой руки призрака, так и не соизволившего повернуться ко мне лицом, закрутился разноцветный шар пульсирующей энергии. Я напрягся, начав вчувствоваться в активное заклинание, анализируя то, что оно делает.
— Этот шар поглощает эфир, — докурив, выдал я свой вердикт, — Каким-то образом заставляет его конденсироваться в воздухе, а затем впитывает тонкими струйками. Похоже на ежа.
— Верно, — согласился, разворачиваясь ко мне, маг, — Только вот
— Рискну предположить, что сложные масштабные заклинания в обязательном порядке имеют ряд таких недостатков, — хмыкнул я, не знакомый с волшебством, но имеющий понятие о погрешностях на больших и сложных производствах. Там частенько случались незапланированные «выхлопы» сконцентрированного эфира.
— Не таких. Гораздо серьезнее, — Меритт с кислым видом посмотрел, как я прикуриваю вторую сигарету, но комментировать не стал. Вместо этого, призрак величайшего волшебника небрежным жестом затушил шар, а затем призвал заново, только в десяток раз больше. Я почувствовал, как эфир устремляется в пылающее миниатюрное солнце с такой силой, что уже даже не нужно напрягать чувства. Это ощущалось как неприятный влажный ветер в спину.
Шар погас, повинуясь воле и жесту создателя. Меритт не использовал словесные или начертательные формы для создания магии. Ему хватало собственного воображения и воли.
— Смысл моей демонстрации в том, что наука, называемая «искусством магии», крайне неточна. Но доступна, — кивнул своим мыслям призрак, — Представь себе волшебника-самоучку, что решил спалить из мести небольшой деревянный город. Он планирует использовать парочку заклинаний. Одно для того, чтобы поджечь крыши, второе должно обеспечить очаги возгорания ветром для расширения воздействия. В детали тебе вникать незачем, но расскажу, что будет в итоге — из-за погрешностей сгорит не только город, но и соседний лес. Структурированная магия привлекает нейтральный эфир. В нашем случае пламя и ветер будут дополнительно насыщены энергией, от чего дома и деревья будут гореть куда активнее, чем рассчитывает маг. Особого вреда природе он, конечно, не нанесет, но, Алистер, я сейчас говорил о двух очень примитивных заклинаниях. Второй закон магии — чем сложнее заклинание, тем активнее его погрешности впитывают эфир. Если же оно будет наложено на какую-нибудь большую область, там же закрепятся и погрешности, что приведет в итоге…
— Перераспределение плотности эфира, — понял я.
— Именно. Аномальные зоны на месте ритуалов и битв волшебников. Места, где эфир поглощается какой-либо функционирующей частью заклинания, от чего там на постоянной основе искажены законы природы и мира. Невидимая смерть в воздухе, либо вечно пылающий огонь, снег, растения с кислотой вместо сока, чудовища и нежить. Вы живете в счастливом мире, где подобного не осталось. Можешь за это поблагодарить меня.
— Метеориты? — озарило меня.
— Догадливый, — Шебадд Меритт скупо улыбнулся, — Я опускал метеориты на… скажем так, «подушке» из определенным образом структурированного эфира. Железный камешек опускается, от него расходится круговая волна, дестабилизирующая
— То есть, суммируя сказанное тобой, развитие магии неминуемо приведет к повторному «загрязнению» планеты, — подытожил я.
— Так оно и есть, — развел руками призрак, — Далеко не все заклинания оставляют за собой устойчивый и искажающий эфир след, но ты уже должен понять. Если дать магам волю, всё повторится. А потом еще и еще раз. Ваша миазма от производств и области, ей загрязненные, покажутся смешной шуткой по сравнению с зонами-источниками смерти, болезней и мутантов.
Фактически, Шебадд Меритт только что признался мне, что цивилизация существует лишь благодаря ему. В архивах Эмберхартов содержались описания остаточных явлений от магических манипуляций, как и то, что эти остатки «подсасывают» эфир, запитывая себя сами, а заодно выдавая непредсказуемые и вредные эффекты, так что я лишь получил недостающий кусок паззла. Величайший тиран был величайшим спасителем, и… собирался стать им вновь.
— Твоя последняя жизнь. Ты её помнишь?
— Немного, — признался я, — Воспоминания сильно затуманены.
— Расскажи мне.
Все еще находясь в ошеломлении от новостей, я начал не спеша рассказывать о том, что помнил. Демократия, гласность, перестройка. Самолеты, интернет, социальное неравенство, постепенное отмирание религий и традиций. Компьютерные игры и кабельное телевидение. Мода на вегетарианство, восход меньшинств, беспорядки с чернокожими в Америке. Первая Мировая, Вторая Мировая…
Слова лились почти без участия сознания. Шебадд Меритт. Я… не знал, как к нему относиться. Он стоял передо мной, внимательно слушая и не задавая вопросов. Надменный, категоричный, предельно уверенный в себе. Каким-то образом я распознавал, что ко мне он относится не как к подчиненному. Партнеру? Вряд ли. Равному? Смотря в чем мы с ним равны. В его словах не было приказа, лишь слабый намек на просьбу. Наверное, он вообще не умеет просить.
— Нет эфира, значит, нет подобных мне, — наконец, задумчиво проговорил призрак, — Нет тех, кто может диктовать всему человечеству. Ваши земные правители, что могли бы оспорить это предложение? Не совсем то. Они продукт своего времени и среды. Общества. Такие же люди. Кровоточат, болеют, умирают. Ход развития той цивилизации можно назвать правильным, свободным. Малолетний пастух не пробудит в себе силы на смертное проклятие целой деревни. Телокрад во время Бури не заберет тело единственного потомка. Никаких хабитатов. И всё это лишь ценой энергетического дефицита, что служит одним из стимулов прогресса.
— Прогресс, знаешь ли, не абсолютное благо, — счел нужным заметить я Узурпатору Эфира, — Искусственно созданные вирусы, боевые отравляющие вещества, информационные технологии, превращающие человека в одержимого потребительским безумием…
— Сложности есть всегда, — отрезал призрак мага, — Надеюсь, ты не собираешься убедить меня в том, что эфир и то, что он с собой несет — благо? Ты можешь сравнивать, так сравнивай!
— Во-первых, я не всемогущий маг, — огрызнулся я, — Во-вторых, там я был простым смертным, ничем не отличаясь от миллиардов трудяг, а здесь я занимаю совсем другое место! У меня не было времени проникнуться чувствами и страхами простых людей. Но, если мы говорим о бытие среднестатистического жителя, то, разумеется, мир без эфира лучше. В моем старом мире даже житель отсталой деревни имел развлечений и возможностей к развитию куда больше местных императоров!