Лорд в кандалах
Шрифт:
— А еще он, этот твой крестьянин, мог не бояться Бурь. Магов, колдунов, Иных, знать, богов, — методично перечислил призрак мага, — Не боялся, что его зарежет за корку хлеба беглый телокрад или…
— Тебе не нужно меня убеждать! — отрезал я, — Предпочту, чтобы мои дети жили в мире, не грозящем развалиться на части от малейшего чиха. Уже понятно, что созданная тобой система страха перед волшебством и прогрессом — это единственное, почему этот мир еще кое-как держится!
— А зачем ты тогда пришёл? — в голосе Шебадда промелькнула тень недоумения, — Твои дела еще не закончены.
Всё-таки, он меня… бесит.
Но кое-что произошло.
— Это твоих рук дело? — показал я призраку мятую газету, на передовице которой крупными черными буквами кричало: «НЕИЗВЕСТНАЯЭПИДЕМИЯ В КИТАЕ! МИЛЛИОНЫ ЖЕРТВ УЖЕ СЕГОДНЯ!»
Кое-что я о Китае ранее не знал. Мелочи, к примеру, как там устроена жизнь и быт простых людей. Как оказалось, в наиболее густонаселенных зонах существует нечто вроде электричек моего прошлого мира — регулярно ходящие пассажирские поезда на эфирном приводе, доставляющие рабочих из их поселков и городов к местам труда и обратно. Быстро, часто, регулярно. Эти же пассажирские поезда дальнего следования связывали между собой всю Поднебесную империю, пользуясь невероятной популярностью. Частного и общественного транспорта другого рода у китайцев не было, они вообще никогда не были сильны в технологиях, зато умудрились даже свои «мегаполисы» пронизать сетями мини-поездов.
Искусственное бешенство, каким-то образом попавшее в Пекин из Рубцовска, распространялось по огромной стране как пожар с помощью этих поездов, необоримо, и во все стороны. Волна массовой истерии была такой, что в первый раз за всю историю, китайцы обратились за помощью вовне, от чего весь мир уже был в курсе происходящего. Русские и халифатцы в срочном порядке начали эвакуировать пограничные города и хабитаты.
Многочисленные боги Поднебесной… молчали. Это доводило истерию многолюдного государства до пиковых значений, ну а меня привело сюда.
— Не моих рук, но по моему плану, — занудно уточнил призрак мага, а затем поинтересовался, — Происходящее тебе чем-то мешает?
— Нет, просто вызывает сомнения в твоем человеколюбии, — относительно честно ответил я. Не говорить же ему, что проделал весь этот путь из Холда лишь потому, что не смог усидеть на месте, косвенно причастный к настолько массовым смертям!
— Я никогда не был человеколюбив, Алистер Эмберхарт. Что касается смертных, что живут под обиталищем богов, то их судьба служить им кормом так же, как служили их деды и прадеды. Это незавидная участь обреченных. Цикл был разорван… большей частью, но этому есть и смысл, и объяснение.
— Хотелось бы услышать.
— Закончи. Свои. Дела. Потом приходи.
Прибежище призрака я покидал в смешанных чувствах и мыслях, среди которых заблудилось подозрение в том, что дохлый волшебник был основателем рода Эмберхартов, несмотря на всю похвальбу в летописях о том, что мы старше трех тысяч лет. Устыдить меня несдержанностью не выходило даже у отца, а тут раз — и чувствуешь себя прилюдно выпоротым!
На обратном пути пришлось обходить
— Эй, ты!
А вот и он, легок на помине.
То ли очень человекоподобная обезьяна, то ли рослый азиат, весь поросший рыжеватым волосом, определить истинную природу Сунь Укуна было почти невозможно. Единственное, в чем я был точно уверен — это вечное раздолбайское существо любит обезьян и ничегонеделание. От него стоило держаться подальше.
— Мне скучно, — почесавшись, сообщил мне Сунь Укун, — Давай подеремся?
— Не хочу, — отказался я.
— Трус! — тут же фыркнул бог, обиженно дергая хвостом туда-сюда, но тут же сменил пластинку, заинтересованно спросив, — А сакэ у тебя есть?
— Есть. А чем заплатишь?
— Боги не платят! — тут же напыжился бывший китайский небожитель, — Хочу в дар!
— А если за работу?
— И не работают! Мы заставляем работать! Во имя нас! — Сунь Укун, судя по невероятно сосредоточившейся физиономии, был настроен серьезно, но и мне шлея под хвост попала. Поить этого безвозмездно было бы чрезвычайно глупым решением, о чем настойчиво трубила интуиция. Ей, этой интуиции вторил пакостно хихикающий Эйлакс.
— Ладно, а что, если работать будут твои зверюшки, а ты будешь за их работу пить сакэ? — озарило меня. Нет, на самом деле, идя к Шебадду, я лелеял тень надежды, что призрак самого могущественного волшебника всех времен и народов может предложить мне помощь в решении проблемы с отцом. Однако, просить об этом я не собирался. Но надежда была. Слабенькая.
Начался торг. Точнее, это было чем-то средним между перебранкой и торгом. Обезьяний бог выставлял несусветные условия, кривлялся, строил гримасы, каждые несколько минут предлагал подраться. Я же в ответ с каменным выражением лица продавливал свою точку зрения, которая подразумевала под собой очень выгодные условия по эксплуатации зверьков, но при этом оставалась в рамках разумного. Не слишком-то нуждаясь и совершенно не веря в то, что обезьяны могут быть хоть немного полезными, я участвовал в этой потешной дискуссии лишь затем, чтобы не оскорблять неуравновешенного бога, соскучившегося по общению.
— А хочешь, я сам посторожу? — внезапно выдал Сунь Укун, лихим жестом забрасывая свой металлический боевой шест на плечо, — Но это будет дорого! Очень дорого!
— Как ты будешь сторожить, если собираешься пить? — резонно заметил я, докуривая уже пятую сигарету за разговор.
— Тогда просто расскажи всем, что тебя охраняю сам Я! — нашелся хитрый обезьян, — А я буду пить… и делать вид!
От этого «выгодного» предложения еле получилось отказаться. Аргументировал я тем, что сам Сунь Укун не сможет тогда выполнять свои обязанности погонщика для тех обезьянок, которых отберет носить пищу охраняющим мой дом родственникам. Паства не сильно отличалась от своего бога, а сам он, в предвкушении выпивки, всё же слез с моей шеи, потребовав доставить первые ящики уже сегодня. Пришлось поспешно соглашаться и буквально сбегать под вопли жаждущего выпивки бога.