Лорд в кандалах
Шрифт:
Вся стратегия, что у меня есть, зиждется лишь на надежде пережить удар, который готовит мне Роберт Эмберхарт.
Интерлюдия
Он пил уже несколько дней, утешая себя тем, что впереди этих дней еще больше. Много, две с лишним недели. Всё это время можно посвятить пьянству, потому что ничем иным здесь, на воздушным судне, не позанимаешься. Дирижабль неспешно летит над Индийским океаном, а ему, графу Эмберхарту, ничего не остается кроме как пить, думать и вспоминать.
Высокий мужчина в замызганном мясным жиром и бренди твидовом костюме неловко снял со столика бутылку бренди, к которой
Сдался? Отчаялся? Поминает погибших по его вине собственных детей?
Нет.
Последний разговор с одним из самых надежных и старых контактов оказался для Роберта сильным ударом. Алистер, этот… монстр, умудрился за один короткий вояж уничтожить Оливера, Кристофера и, что куда хуже, Эдвина Мура. Последний и придавал беглецам вес, позволяющий хоть что-то делать и планировать, несмотря на ведущуюся повальную охоту. Лучший целитель в мире был страстно желаемым другом для одних, козырем для других и панацеей для совсем отторгнутых из общества третьих. Без него к демонам полетело почти все.
Ему так и сказали прямо в лицо. Человек, несопоставимый по положению и возможностям с любым из слуг Эмберхартов в мирные дни, извиняющимся, но непреклонным тоном сообщил Роберту, что так быстро выполоть его всех сторонников графа Алистер мог лишь с полной поддержкой всех родов, даже тех, кто предпочитает ни в чем не участвовать. А значит, графа Эмберхарта списали вчистую.
Октопулос. Старый паук не делал тайны из похождений четвертого сына, от чего Роберт прекрасно знал, как Алистеру удалось провернуть всё это. Купил Кристофера (умный ублюдок!), узнал, где Оливер, тут же рванул к наследнику, застав того и Эдвина врасплох… и всё. Одна маленькая зеленая ампула, за которую Кристофер с радостью продал семью… Его даже винить за это нельзя. Он сам бы на месте второго сына поступил бы также.
У него такая ампула тоже была. Лежала на столе рядом с еще одной полной бутылкой. Временами Роберт смотрел на неё в тяжелых раздумьях. Соблазн был силен. Раз и всё. Рискнуть не там, а здесь и сейчас. Что у него есть тут? Практически ничего, последние запасы, несколько связей, поспешно наработанных в Японии с тех пор, как там оказался Алистер. Но… нет. Дрожащие пальцы схватили зеленую ампулу с алхимическим коктейлем, усиливающим способности к концентрации и сосредоточению, а затем раздавили её. Аристократ издал сдавленный смешок. А затем вновь приложился к бутылке.
Что ему мешало сесть и спокойно подумать ранее? Даже можно было проглотить эту зеленую ампулу, а потом, под её воздействием, нормально подумать. Высокомерие, спесь, злость? Сейчас уже не важно.
Когда он узнал о смерти сыновей и Мура, то был оглушен лишь на полчаса, может, час. Затем он сел, начав размышлять. Вспоминать, анализировать, делать выводы. Как и полагается высокородному аристократу в сложный период жизни. Итогом этих размышлений стала полная потеря Робертом ненависти к своему сыну-телокраду.
Он прозрел.
История Алистера Эмберхарта с момента его попадания в Японию, была похожа на остросюжетный приключенческий роман. Никому не известный сопляк убивает направо и налево, спасает принцессу замшелого рода, получает раны и известность,
Дальше? Больше.
Поджог бандитского дворца после похищения, расправа над собственной сестрой (у Роберта тогда сдали нервы), хамское отношение к пожеланиям короля Англии… Алистер пёр вперед, делая только то, что обещал. Тогда Роберт не понимал, не имел даже тени мысли о том…
…что всё это — не случайно.
Если так подумать, то что делал его сын? Защищал собственные интересы, воевал за очень перспективную невесту, зубами дрался за шанс стать кем-то большим, чем он есть. Четвертый, в опале, затем изгнанник, а потом? Восхождение. Прямое и невозможное. Не с мелкой сошки до регента захудалого рода, а до полноправного Лорда другого аспекта! Его порождение, его инструмент, его бомба, призванная увековечить имя Роберта Эмберхарта во всех летописях, сам становится Лордом! Его признают!
Уже невозможный взлёт. Никаким образом невозможный. История знает множество примеров «из грязи в князи», но не таких, не так, не при сложившихся обстоятельствах. Если бы он тогда понял, что всё это неспроста, что в тени Алистера таится какая-то неведомая, но чрезвычайно могущественная сила…
Но нет. Мужчина горько засмеялся, тихо всхлипывая. Бутылка в его руке заходила ходуном. Он был слеп и зол, не замечая, что тот, кто должен был служить лишь его марионеткой, имеет совсем другого хозяина. И Алистер ли один имеет незримого поводыря, а?
— А только ли он? — задал Роберт вопрос в воздух, пьяно ухмыляясь. Всё-таки, идея, которой он горел, которой жил и дышал, была идеей о открытии портала в другой Ад посреди огромной страны! Он хотел спровоцировать колоссальную войну сверхъестественных чудовищ прямо в своем родном мире! Геноцид! Переворот устоев! Как человек в здравом уме вообще додумался до такого?
Ответа нет. Не может он вспомнить столь давние события. В голове лишь бродят воспоминания, что с детства горел желанием сделать что-нибудь… заметное. Нужное. Достойное. Войти в память человечества как «тот, кто…».
Роберт сам не заметил, как уснул. Даже тело одержимого, крепкое и выносливое, имеет свои пределы, особенно, если последнее время его обладатель столь небрежен в пище, сне и алкоголе. Вымотанный организм перенервничавшего мужчины погрузился в неглубокую дрёму.
«Заруби себе на носу, сынок. Ты — Эмберхарт! Слышишь, Роберт? Смотри на меня, а не по сторонам! Если будешь отвлекаться на каждую мелочь, вроде этой хромой лошади, то никогда ничего не достигнешь! Примешь титул, зароешь меня в землю, а потом будешь мирно гнить до тех пор, пока не придет время воспитывать своих детей! Слушай сюда, мальчишка! Ты — Эмберхарт! Соль от соли человеческой расы! Высший из высших! Мы знатны, богаты, могущественны, но это то, что ты получишь даром, а я хочу, чтобы ты понял — ты, Роберт, не можешь быть просто проводником этого имени в будущее, демоны тебя задери! Ты должен стремиться стать известнее и достойнее меня!»