Лоскутная философия
Шрифт:
"Мыслю значит я есмь" Декарта, стало быть, глупость? Разум не царь всего и окрестностей? Власть его не стабильна? Стало быть, видимость - что он делает лучшее, коль приходит вдруг женщина без нужды в делах и в дедукциях, в планах, в ценностях и в культурных достоинствах, даже вовсе без разума, - но счастливая, что страшней всего!
– и готова творить не смыслы, а саму плоть творить, то есть ту очевидность-данность-реальность, коя была до нас. Идиотка - смерть гегелям, дабы, разум отставив, впредь не смотреть в него, словно в памятку действий и как в толковник ломки природы, но видеть Жизнь.
439
С Россией он не постиг, как быть. Род веры, в общем-то, ни во что; не травленный ни германской учёностью, ни французским апломбом и ни китайской цикличностью, нестандартный, верящий в
Он сер - не собой чтоб форсить, но истиной, и он пьян - чтоб избыть фальшь слов, и празден - чтоб не творить мираж. Божественный изначальный род!
440
Мерзость "среднего класса". Нет непотребней, алчней, корыстней, самовлюблённей "среднего класса". Значит, по логике, если он презентуется как устой предпочтительных обществ, нет гаже обществ, где он основа. Есть в "среднем классе" некая мудрь, открытая эхом средних сфер Стагиритом (празднуем коего, по ЮНЕСКО, в этом году, что глупо, ведь его празднуют от Адама, вбившего нас между злом/добром посерёдке, дабы шло средне, ни то, ни это, лишь бы устойчивей). Стагирит обозначил путь усреднённых звонкою формулой "золотой середины". Дескать, всё среднее - принцип сущего. Он придумал и клич усреднённых: "нет всем чрезмерностям!" Какова психология этих как бы разумных, благопристойных умственных мудрей "среднего класса"?
Класс этот горд собой. О себе мыслит так: мы лучшие. Почему? Потому что взять низший класс - что он может? жрать, пить и трахаться? отработал, пришёл домой - и к TV на диван с бухлом? Но и высший класс мерзок: да, образован в некоей мере, вплоть что и Йелем; да, интересами не в таблоид; часто умел весьма...
– но ведь гнил душой, аморален! Все состояния, как являет мир, взяты наглостью, грабежами, сходно и ложью, то есть безнравственным низким образом, нарушающим нормы. Мы же, срединные, не такие. С детства работали и велись тягой к знаниям. Васька мяч гонял - мы учили уроки. Мы напрягались, портили нервы. Дашка по клубам - а мы на лекции, в бакалавры. Труд, труд и труд. Извечный. Профи ведь всем нужны. И мы стали топ-профи. Но и, опять же, высший класс в ниццах в ваннах с шампанским, низший класс в парках с воблой и пивом - мы конспектирим, ходим на выставки, упражняем мозг; само-, так сказать, -образуемся, повышаем проф. уровень. Как и велено, чтоб, мол, в поте труда есть хлеб. Благонравно, морально. Даже сакрально.
Вот он, класс средних, здравый, моральный плюс "золотой"-де, мнил Аристотель.
Но, коль подумать, впрямь нет подлей, лицемерней среднего класса. Чт'o суть все знания и умения, чем он горд, как не средство умелее, безупречнее, претворить в жизнь гнусности - чтоб сыметь тридцать сребреник? Например, сочинить флэшмоб по заказу элиты или сдизайнить цимус из пакости, чтоб прельщать ею быдло в выгоду высшим. Всё это выполнив - получить титул профи, отяжелить счёт в банке и, с чувством гордости за талант свой, нравственно слушать Б'aскова, Нюшу или Трещоткина. Вкусы средних - тоже ведь средние: выше Басты, конечно, ан ниже Баха.
441
Вот пример, что в раю, отвернувшись от Бога к мыслимой вещности, чтоб судить её от добра и от зла, мы пали: век назад, при Советах, при дефиците массовой вещности, мы хотя б задавались "злыми" вопросами, напрягались, рыскали в духе. Споры на кухне трогали не одну лишь политику с бытовизмом, но философию и влеклись к трансцендентному. Выходили Платон, Кант, Лейбниц, Гегель и Ясперс, их покупали: пусть не читали, но открывали - и вдруг какая-то мысль трогала: скажем, та мысль от Канта, что бытие вещей непостижно, их как бы нет вообще, пусть вы даже о них и расшибли лоб... Но пришёл 92-ой с базаром. Бросив дискуссии да листание мудрых, кинулись в вещный мир... И тотчас пали ниже. До европлинтуса. Люд погряз в вещах. Ажитация вокруг сотовых чего стоит, вплоть что есть клубы всяческих брендов, где разбирают, сколько у тех или этих "труб" пикселей, сколько дюймов дисплей и прочее. Люд в рабах у компьютеров, у смартфонов, у соц. сетливости; он холоп достижений в знании зла с добром, в первородном грехе то бишь.
Мы мобильник изучим; нас похоронят вместе с мобильником, вспомним древних, что хоронились вместе с их скарбом. Но пользы нет как нет. Истин нет ни в смартфонах, ни в инстаграмах. Истина в Боге. Но мы на Бога смотрим, признаться, только на Пасху. Ибо и Богу, как остальному, прежде великому, дали место и время, где и когда представляться детям Адама, занятым вещностью.
442
Вспоминаешь, что этика быть пошла с первородных грехов познания "зла" с "добром", скреп морали и всей культурщины, то есть самый моральный был змей из Библии, брат Адама, - и стынешь в ужасе. Вместо "образ-подобья" Бога, я вдруг стал образ-подобье змея?
443
Мудрый даос - В чём смысл жизни, золотая?
спиритке Я не знаю, ты не знаешь.
о смысле жизни И от этого у нас
мысли лезут в свистопляс.
У тебя - в мистичность далей,
в бестиарий, в Третий Рейх,
и в готические залы,
и в напевы лорелей.
У меня намного проще:
мне бы женщину найти
и в дубовой, скажем, роще,
отыскать в неё пути.
Я-то знаю: в ней секреты!
не в Делёзе и не в По!..
О, единственная, где ты?
Ты в которой из эпох?
444
Где ключ враждебного отношения к миру: к рубке лесов, ловле рыб, осквернению недр, задымлению воздуха, токсикации рек при всём том, что треть этак добытого вскоре сгнивает непотреблённым? Где ключ коллапсов, губящих род людской? Ключ - в раю, где библейский змей объявился с внушением принять знание зла с добром; т. е. прибыл с судом решать, в чём добро и в чём зло, против Божьей морали, в том состоящей, что всё "добро зел'o" (Быт. 1, 31). В этот миг мозг Адама выдумал нормы собственной этики, игнорируя Бога. Так, он немедленно принял райский сад "злом", а себя самолично принял "добром". Естественно: стал бы он себя резать, как резал дерево? стал бы драть себя, как зверей? Не стал бы. Этим он бы вредил себе. А "добру" не вредят отнюдь, его холят, даже и любят... Нет, прежде любят, а после холят. Вот и Адам возлюбил себя вместо Господа Бога. Это губительно. Отказаться любить всей душой и всем разумом и всей крепостью Бога (Втор. 6, 5; Лук. 10, 27) это, по сути, прелюбодействовать, бросив Бога, и самому пропасть.
Раз Адам "добро", остальное, - даже и Бог, - по логике, не вполне "добро". Ведь логично? Логику ценят! Этим ментальным, после практическим нескончаемым актом пращур наш сам себя изолировал. Он стал в позу над миром. Он в него плюнул. Он и мир стали антагонистами. Где и как Адам дал исходный бой миру, нам не открыто. Он стал субъект - всё прочее стал объект. И данная антиномия знаменует трагический катаклизм перво-наперво в самоё Адаме, в смысле в расширенной первозданной, так сказать, анатомии нашей, спаянной с миром. (След краха - в физике тела, в нынче естественной нам симметрии, при которой одна половина - эхо другой, исконной, бросившей всё, с чем оно было слито прежде в эдеме, ставшей неполной и воссоздавшей, логикой зла-добра, полноту, псевдо-целостность, не реверсией к райскому, но конструктом сращёния компоненты исконной с клоновой левой, присочинённой и симметричной фракции тела). Евой Адаму сделалась ближняя, кровная как бы область вселенной, признанная не вполне "добром", а порой - чистым "злом". Вот так. Постановка "злом" равного значила, что Адам расщепился, то есть в себе признал нечто "злом". Пол - преступной генетики. Половой раздел - действо падшего. Ликвидации розни с раем как с универсумом предстоит ликвидация секса, прежде в сознании, после - в физике. Ведь форм-фактор грудо-вагинных клонов мужского есть плод селекции от адамова рода. Собственно, в Еве перед Адамом встала природа (рай, универсум) внешней ближайшей сродственной области. Мы, твердя о глобальной косной бездушной-де, неразумной природе, что погубляет нас катаклизмами и препятствует духу, лжём. Природа творит, что д'oлжно, и служит Богу. Коль нам природа с Богом во вред уже и мы с ними сражаемся - значит, мы больны, но не Бог и природа. Ибо мы выбрали зло с добром и мышление от добра и зла, первородный грех. Что же, Богу прощать нас, прущих на истину под эгидой "добра" с артиллерией "зла"? Как Адам предпочёл свой путь - так природа следует Богу и не виновна, коль человек попадает п'oд ноги.