Лотар Желтоголовый. Книги 1-8 + Трол Возрождённый. Книги 1-8 Компиляция
Шрифт:
— Наверное, готовился дать дёру в любой момент, даже барахло своё хранил где-то в другом месте.
— Да, он был готов удрать, — сказал Гергос задумчиво. — Знал бы это раньше, многое сделал бы иначе.
Лотар подошёл к окну, раскрыл его и осмотрелся. С одной стороны стена переходила в какие-то башенки, и в сбитом ритме внешней кладки без труда читались ступени лестницы. А вот с другой стороны оказалась широкая глухая стена без окон. За ней могло быть что угодно.
Лотар подошёл к той стене комнаты Каписа, которая снаружи была глухой, и стал её внимательно прощупывать. Сухмет, который закончил
— Нашёл что-нибудь? — спросил его Лотар, хотя уже знал ответ.
— На этой кровати никто не спал недели две.
Лотар оставил Сухмета заниматься стеной и подошёл к Гергосу, который, нахмурившись, смотрел невидящими глазами на кровать княжеского лекаря. Внезапно он прошептал:
— А я ничего и не заметил.
Лотар почувствовал симпатию к этому большому и сильному человеку, простодушием напоминавшему Рубоса.
— Ты должен был находиться на стенах. В этой невнимательности нет твоей вины. Гергос вздохнул:
— Всё равно мог бы заметить. Ну ладно. — Он посмотрел на Лотара: — Ты чего хотел?
— Хотел спросить, у Каписа были слуги? Или хотя бы один слуга?
Гергос сокрушённо покачал головой:
— С полгода назад он разогнал всех слуг, хотя до этого держал их больше дюжины. Капис долго не знал удержу в тратах, покупал разные вещи, хвастался высоким положением. Потом пошли слухи, что он стал разоряться. Уж не знаю, то ли вложил деньги в неудачную заморскую экспедицию, то ли просто промотал… Но такого, — Гергос обвёл рукой пустую комнату, — я не ожидал. Это как-то плохо вяжется с его тягой к роскоши.
— Наоборот, очень хорошо, — отозвался Сухмет. — Он припрятал своё добро, чтобы оно не пострадало, когда лекарь примкнул к заговорщикам.
— Но слух о его разорении идёт уже с полгода.
— Значит, ещё полгода назад у кого-то вызрел этот план настолько, что он посвятил в него Каписа, — сказал Лотар.
Гергос нахмурился ещё больше:
— Но разве не сам Капис — глава заговорщиков?
— Не думаю, — ответил Лотар, но пояснить это соображение не успел. Дверь в комнату распахнулась, и вошёл Рубос, а за ним двое слуг, которые почти внесли на сильных тренированных руках князя. Бугошита не было, он, очевидно, уже уехал в свой замок.
Князь был бледен, на его высоком белом лбу выступили капли пота, но он старался держаться. По крайней мере, его глаза блестели, и в них читалась решимость не поддаваться боли, пока он не разберётся во всём, что сегодня произошло.
Сухмет, стоя у стены, стал торопливо кланяться, хотя сегодня уже видел князя и приветствовал его. Но он просто не мог не поклониться лишний раз властителю торгового Мирама.
Рубос шагнул к Лотару и положил руку ему на плечо.
— Ну, ты как?
— Нормально. — Лотар улыбнулся, вспомнив про боль, которая с утра не давала ему покоя, а теперь стала почему-то более ощутимой от этого знака внимания и дружеской любви. — В общем-то, мы разобрались. Теперь нужно только отыскать кое-что…
Князь тем временем выслушал торопливый доклад Гергоса. Потом посмотрел на Лотара:
— Отсутствие чего бы то ни было не может быть доказательством, Желтоголовый.
Лотар поклонился, собираясь высказать своё соображение, как вдруг Сухмет громко произнёс:
— Нашёл.
При этом
— Ты безоружен, Желтоголовый, лучше дай я.
За Рубосом пошёл Гергос. Он ничего не сказал Лотару, легко оттолкнул его и, согнувшись чуть не втрое, полез в проём.
Проём расширялся, и скоро можно было встать во весь рост. Лотар, которому любые сложные движения доставили сегодня дополнительные муки, с удовольствием выпрямился. Впереди он увидел слабый свет — значит, нужно было идти в ту сторону. Коснувшись рукой стены, он двинулся вперёд, ощущая перед собой широкую спину Гергоса. А за ними, тихо бормоча, двое носильщиков пытались внести князя в этот коридор, не уронив достоинство владыки. Кажется, это им удалось, хотя и с немалым трудом.
Потом они оказались в лаборатории Каписа — почти такой же голой, как и жилая комната. Но здесь было по крайней мере несколько столов, на которых лежали скальпели, пинцеты, зажимы и один мраморный лоток, на котором можно было резать кроликов, собак или трупы людей. Вдоль стены стояли стеллажи со стеклянными ретортами и колбами, в которых медики обычно варят, смешивают, возгоняют или разъединяют компоненты своих лекарств. А в углу, возле узкого, незаметного снаружи окна стояла конторка с ворохом перьев, папирусов и вощёных дощечек. Чем-то это помещение напоминало лабораторию Илисара в Мульфадже, хотя выглядело поплоше и в нём не было ощущения удовольствия от работы.
Главный стол, на котором когда-то, вероятно, стояли самые дорогие приборы и ставились решающие опыты, был очищен от медицинских приборов. Чья-то безжалостная рука отодвинула всё в сторону, причём некоторые из инструментов упали на пол, а стеклянные части хитроумных приборов разбились на мелкие осколки. От них поднимался лёгкий, почти выветрившийся, но всё ещё будоражащий запах, который привлёк внимание Сухмета. Но старик ничего не сказал, а Лотар не стал спрашивать.
На освобождённом пространстве стояла небольшая печь с трубой, выведенной в крохотный камин в углу комнаты, фарфоровые тигли для плавления драгоценных металлов и шлифовальные круги. Ещё здесь стояло несколько деревянных подставок для тяжёлых книг, только лежали на них не книги, а круглые, отполированные до зеркального блеска вогнутые диски, очень похожие на тарелки. Конечно, это были совсем не тарелки. Рубос, как всегда, едва дело доходило до магии, отошёл в сторону, пропустив вперёд Сухмета. Восточник осторожно провёл над приборами рукой и уверенно сказал:
— Это результат проб и неудач. Ни один из этих инструментов не может служить даже суповой миской приличному псу. М-да, пожалуй, этот ваш Капис — самый безрукий ремесленник, какого я только видел. Столько материала перепортил, что хватило бы на небольшой монетный двор.
Рубос спросил:
— Это серебро?
Лотар подошёл поближе к столу и в не очень ярком свете увидел, что это было.
— Платина с редкими добавками, — ответил он. — Теперь понятно, куда ушли его денежки. Это действительно очень дорого — столько раз ошибаться и запарывать работу.