Лотерея для неудачников

Градова Ирина

«А она – милая, – заметил он про себя, краем глаза разглядывая Валечку. – Милая и немного сумасшедшая. Позвать к себе кучу незнакомцев – надо же такое придумать… Да и «Неудачники» тоже – странная идея». Впрочем, чем больше странностей он обнаруживал в Валечке, тем сильнее она начинала ему нравиться.

Чуть позже он выяснил, что квартира вовсе ей не принадлежит. Валечка объяснила, что хозяин трешки – человек, на которого она работает.

– Ты с ним еще увидишься. Характер у него скверный, но вообще-то человек он неплохой, хотя старательно это скрывает… Занимается

психологией, пишет книги, а я их печатаю. Он не умеет пользоваться компьютером, – объяснила Валечка. – Но это мне только на руку…

– Видел я одного психолога… – пробормотал Костик.

– И что? – пристально посмотрела на него Валечка.

– Лучше потом – долгая история…

Настаивать Валечка не стала. Ее история вряд ли была короче истории ее нового знакомого. До прихода гостей они с Костиком успели сделать все, что Валечка не закончила. За разговорами время летело быстро, и она даже удивилась, когда пятнадцать минут промелькнули, как одна. Влад с Ленкой заперлись в комнате, и у Валечки даже возникло подозрение, что они решили объявить ей бойкот.

Раскладывая по тарелкам мясную нарезку, Валечка незаметно поглядывала на Костика, и он все больше ей нравился. Если вначале его внешность показалась ей совершенно заурядной, то теперь она уже находила его симпатичным. Костик был невысоким, не худеньким, но и не полным. Его лицо можно было назвать скорее грубоватым, чем тонким, изящным. Но даже в этой грубоватости: слишком крупном носе, слишком пухлых губах, чрезмерно густых и темных бровях, нависающих над глазами цвета слабо заваренного кофе, смешной ямочке, выкопанной посередине выпирающего подбородка, – Валечка видела теперь какую-то оригинальность, изюминку, которая еще больше притягивала ее к Костику…

Люди собирались постепенно. Вначале пришла бухгалтер Вера, молоденькая девушка лет двадцати – двадцати трех, очень стеснительная и очень привлекательная. Потом пришел Игорь, гордо представившийся «неудачником первой степени». За ним пожаловала Саша, которая первой откликнулась на Валечкино предложение. Самым последним позвонил в дверь Андрей – Валечке он показался самым нервным из всех пяти, с кем она познакомилась.

Начинать без Влада было неловко, поэтому Валечка все-таки постучалась к затворникам.

– Да, милая моя? – высунулся из комнаты Влад.

– Не хотите присоединиться? – предложила Валечка, подозревая, что услышит в ответ презрительное: «К неудачникам?»

– А я думал, вы не позовете, – вопреки ее ожиданиям ответил Влад. – Поркуа бы и не па? Сейчас выйдем…

– Не шучу… – улыбнулась Валечка. – Только не надо сразу показывать свой скверный характер. Люди-то не совсем обычные…

– Не учите ученого, милая вы моя… – улыбнулся Влад.

Через несколько минут они с Ленкой вышли из комнаты и сели за стол. Валечка заметила, что глаза у бывшей подруги красные, а маскирующий карандаш наложен уже не двумя, а, наверное, пятью слоями.

Неужели плакала? – догадалась Валечка и почувствовала невыносимую жалость. Может, зря она так с Ленкой?

Гости разместились, и Валечка уже открыла рот, чтобы представить им мрачноватого

хозяина, но тут услышала голос Костика, который сел по правую руку от нее:

– Здравствуйте, Влад.

– Но я же… Я же не говорила, как его зовут… – пробормотала Валечка, изумленно уставившись на Костика.

– Мы знакомы? – прищурился Влад. – Мне тоже кажется, что я где-то вас видел… Уж не посещали ли вы мои лекции?

– Нет, я ваш потенциальный пациент, – объяснил Костик.

Это невразумительное объяснение сразу же приковало к нему взгляды всех собравшихся.

– Хотелось бы мне знать, в каком смысле – потенциальный? – полюбопытствовал Влад.

– А вы хотели «моим случаем» заняться, – усмехнулся Костик, – но не срослось.

– Постойте-ка, – нахмурился Влад, – а вы, часом, не один из тех девидов копперфильдов, что разыграли меня в квартире?.. Хотел бы я услышать извинения и объяснения заодно… Ваш друг показался мне приличным человеком, я только поэтому решился ему помочь. Но, как видно…

– Послушайте, Влад, – перебил его Костик, – давайте пока оставим этот клятый «розыгрыш». Клянусь, позже я все объясню…

– Надеюсь, милый вы мой, очень на это надеюсь…

Валечка разглядывала этих двоих с удивлением. Костик еще на кухне что-то говорил о психологе, как видно о Владе. Значит, они знакомы. Как тесен все-таки мир…

Наконец, когда все были представлены друг другу, Валечка попросила Костика разлить по бокалам вино и поднялась со своего места. Она так долго представляла этот момент, прокручивала его в воображении и теперь ужасно боялась показаться пафосной или, напротив, брякнуть какую-нибудь глупость.

– Я не буду говорить долго, – начала она, стараясь без стеснения смотреть в глаза своим новым знакомым, – скажу лишь, что очень рада всех вас видеть… Я… до самой последней минуты не верила, что вы придете… Мне кажется, у всех нас есть много общего, и об этом мы сможем поговорить. Думаю, эта встреча если и не решит всех наших проблем, то сделает нас менее одинокими, заставит нас почувствовать, что мы кому-то нужны… И еще… еще мне очень хочется, чтобы вы ушли отсюда с надеждой…

Валечкины опасения оказались напрасными – гости одобрили ее тост-пожелание. Игорь – «неудачник первой степени» – по-отечески поцеловал ее в щеку и сказал, что не рассчитывал на такой радушный прием.

– И поесть тут точно не надеялся, – сознался он, похлопывая себя по внушительному животу, выступавшему даже из-под объемного черного свитера. – Простите уж меня, я за еду даже мать родную продам…

– Все поесть любят, – поддержал его Костик. – Я тоже люблю, но готовить не умею. Только пельмени с сыром.

– Это как? – удивилась Саша.

Костик подробно описал священный ритуал варки пельменей, чем насмешил всех, кроме Ленки, которая сидела за столом как мумия и все время молчала. Если поначалу за столом возникло какое-то напряжение, то теперь народ разговорился и даже начал перебивать друг друга. После того как все поели, Валечка попросила помочь ей убрать посуду и стол, намекая на то, что теперь можно будет поговорить о наболевшем.