Ловцы трепанга
Шрифт:
— Они убегают! — закричал Корнелиус, вне себя от радости. — Мы спасены!
— Пусть бегут, — проворчал Ван-Горн. — Слезайте быстрее, не то хижина обрушится на нас.
Не прошло и одной минуты, как все пятеро были уже на земле, а еще через мгновение они бежали к лесу, в сторону, противоположную той, куда скрылись пираты.
Они перебежали поляну и вошли в лес из диких банановых пальм и орехов.
Воздушная хижина горела теперь, как громадный факел, отбрасывая кругом багровые тени и клубы черного дыма. Крыша рухнула; обе площадки, охваченные пламенем, отваливались кусками;
—Вовремя мы убрались из хижины… Еще несколько секунд — и никто из нас не ушел бы живым, — проговорил капитан.
— Но отчего удрали пираты? Ведь мы были почти в их руках? — настойчиво спрашивал Ханс.
— Очевидно, на берегу происходит какая-то битва. На пиратов напало, наверно, какое-нибудь враждебное им племя, — ответил капитан. — Ты слышишь, какие крики несутся оттуда?
— Да, если бы не это неожиданное нападение, — отозвался Ван-Горн, — спеклись бы мы живьем. Хотел бы я знать, что за друзья оказались у нас на этом острове.
— Но и этим друзьям нам попадаться не следует. Пусть дикари перережут друг друга, а мы подождем, пока можно будет подойти к реке.
Шум становился все сильнее и сильнее. Теперь с берега доносились вопли неистовой ярости. Изредка эти кровожадные крики мешались с глухими раскатами не то барабана, не то другого, подобного барабану, инструмента. И чем дальше, тем чаще шум битвы покрывался стонами и рычаниями, как будто там у реки душили людей.
— Да, там идет побоище, — говорил капитан, — да еще какое жестокое.
— Но теперь нам придется встретиться с победителями, кто бы они ни были. Зарево пожарища несомненно привлечет их внимание, — забеспокоился Ван-Горн.
— Да разве мы здесь останемся? — возразил Ван-Сталь. — Уйдем пока в лес, а когда крики стихнут, мы проберемся к реке.
— А уцелела ли шлюпка?
— Будем надеяться, что ни пираты, ни их враги не открыли ее местонахождение. Если мы не найдем ее на месте, какое это будет для нас бедствие!
— Без шлюпки — прощай навсегда Тимор!
— В путь, друзья, — сказал капитан, — не будем ожидать возвращения пиратов или других врагов. Пойдем в лес искать воды или каких-нибудь плодов.
Они пустились в путь, пробираясь по лесу в направлении на запад.
Если и днем в лесу было темно, то теперь, ночью, в двух шагах нельзя было ничего разобрать: свет луны не проникал сквозь густую листву, даже зарево пожарища и то гасло по мере того, как наши путники углублялись в лес.
Они шли наугад, натыкаясь на деревья, путаясь среди лиан, спотыкаясь о корни. Но вскоре глаза их привыкли к темноте, и они зашагали увереннее, не падая больше и обходя и чудовищные корни, и сети ползучих растений, и густые заросли.
Шум далекого побоища доносился и сюда, но чем дальше, тем он становился глуше. Через полчаса он совсем затих, потому ли, что резня прекратилась, или потому, что расстояние между местом боя и нашими путниками сильно увеличилось.
И капитана и его спутников, по правде сказать, мало интересовал исход побоища: кто бы ни одержал верх, они могли встретить в победителе только врага.
Около полуночи, пройдя около восьми километров, они подошли к реке. Русло ее было сплошь пересечено отмелями и островками водяных растений, а берега покрыты густой растительностью.
— Остановимся здесь, — предложил капитан. — Мы достаточно далеко отошли: здесь нас никто не найдет.
Первым желанием каждого было напиться; все бросились к реке и жадно прильнули к холодной и чистой воде. После этого они принялись за поиски плодов для удовлетворения все настоятельнее выражавшего свои требования желудка.
Найти плоды, чтобы умерить голод, было здесь совсем нетрудно: растительность Новой Гвинеи так богата, что всюду в лесах, без всякого человеческого вмешательства, во множестве растут деревья, имеющие вкусные и питательные плоды. Здесь на берегу реки в изобилии росли манговые деревья, дающие крупные плоды; их горькая, как у граната, корка скрывает в себе питательную и ароматную мякоть, которая тает во рту. Вблизи манговых деревьев на citrusdecumanus росли так называемые помбос — вид апельсинов, величиной с голову ребенка; малайцы называют это дерево туавиадангсо и очень любят лакомиться его плодами.
Наши герои поели; успокоенные царившей вокруг тишиной, они улеглись на траве, между высокими кустарниками, и тотчас заснули
Ничто не нарушало спокойствия их сна до самого восхода солнца. С первыми его лучами воздух огласился криками попугаев, очевидно проведших ночь в ветвях росшего вблизи громадного тека. Как ни устали наши странники, как ни был глубок их сон, пронзительные крики птиц все же разбудили их.
— Давно я так хорошо не спал, — проговорил, потягиваясь, Корнелиус. — По правде сказать, этот отдых нами вполне заслужен.
— Что, ничего не слышно? — спросил капитан, еще лежавший на траве.
— Нет. Только попугаи орут в ветвях тека. Мы теперь далеко от места побоища, да оно, наверно, и окончилось.
— Будем надеяться, что пираты разбиты и оставшиеся в живых убрались отсюда, — сказал Ван-Горн. — Может быть, новый враг не будет так упорен, как они.
— Скоро мы все узнаем, — сказал капитан.
— Вы хотите возвратиться к реке?
— Конечно, я беспокоюсь за шлюпку.
— Во всяком случае, перед выходом нам следовало бы позавтракать, и немного лучше, чем мы ужинали. Как бы ни были вкусны плоды, мой желудок требует другой пищи.
— Что касается меня, — подхватил Ханс, — то я не отказался бы от хорошего бифштекса. И дичи тут, должно быть, не мало.
— Не только не мало, но и очень близко от нас, — сказал Ван-Горн, взгляд которого был устремлен на густые заросли водяных растений.
— Что ты увидел?
— Смотри, разве ты не видишь, как что-то копошится в зарослях.
— Вижу… здесь, видно, водится крупная рыба?
— А не крокодилы ли это? — улыбнулся Ван-Горн.
— Нет, не крокодилы, — отозвался капитан. — Но там в тростниках нам приготовлен завтрак, которым вы останетесь вполне довольны