Love Tour
Шрифт:
– Как это? – не поняла фурия.
– Как наследники и правообладатели Руси-Украины, а также Руского королевства и Руского воеводства в Речи Посполитой с центром во Львове.
– О чем вы говорите? Какая заповедная зона? В Великой Галиции нет и не может быть никаких автономий. У нас единая страна, и мова должна быть для всех только одна, – неожиданно поддержал Ульяну ангельски обаятельный красавчик. Гипноз на него, по-видимому, также не действовал.
Серж, Лев-Дева, 46. Рифмотворец и песнопевец. Солист эротической панк-ска-группы «Серж и зомбаки». Живой классик
Он был куспидом, то есть тем уникальным человеком, рождённым на границе двух знаков зодиака и сочетавшим в себе признаки обоих созвездий, которого порой раздирали противоречия: как Лев, он постоянно желал быть на виду, как Дева, старался не привлекать к себе особого внимания.
Миловидный, как девица, песнопевец был невысок и худощав, и чем-то похож на купидона – с голубыми ясными глазами, с изящным носиком с горбинкой, с эльфийскими влитыми ушками без мочек, и ко всему ещё с невидимыми ямочками на щеках. К тому же он был гладко выбрит, в отличие от остальных мужчин. Только виноградной лозы, обвитой вокруг чела, не хватало этому любимчику Вакха и вакханок для полного образа.
В файлах великого магистра панк-купидон значился, как чёрный романтик. Хотя в жизни он был, скорее, эпатажным прагматиком, а чёрный цвет доминировал не только в его внешнем облике, но и во всём его совершенно не романтическом творчестве.
Вот и сейчас его чёрные джинсы и чёрная футболка с ясно читаемым матюком «Вчіть, *лядь, нашу мову!» и портретом Пако на груди, свидетельствовали о многом. Сразу было видно, что парень этот непростой, несмотря на то, что на ногах его были заурядные чёрно-белые китайские кеды, на спине – обычный кожаный рюкзак, а на лице непроницаемые чёрные очки. Щебетун явно отличался от тех, кто привык говорить тихим голосом, скрещивать руки на груди и ходить в общепринятой одежде.
– Единой держава была до первого майдана, – возразила ему Агния. – Что же касается автономии, то это, скорей, резервация. Резервация истинных ценностей, от которых вы у себя там отказались, подменив их на противоположные. Это своего рода гетто, уникальное гетто любви, за пределами которого ходят бесноватые зомби и господствует тотальная ненависть.
– Гетто любви? – удивлённо переспросил песнопевец Серж.
Метафора пришлась ему явно по вкусу.
– Да, своего рода маленькое местечко, ортодоксальная слободка, отделённая от мира высокими горами, где «любовь стоит всего – отчаяния твоего, стоит твоих разлук, адской боли и мук», – удачно вставила она отрывок из известного стихотворения.
Судя до довольной улыбке стихотворца, цитата ему явно понравилась.
— Это своего рода оазис, – продолжила Агния, – похожий на мираж оазис… свободный от злобы и вражды, которые накрыли сейчас Великую Галицию. Это ведь ваши
– Да, это мои, – подтвердил живой классик.
– А если всё время говорить о вражде и разжигать ненависть, разве она не исчезнет ещё скорее?
– Не думаю, – покачал головой Серж и сняв чёрный очки, протёр глаза. – Любви хватит на всех.
– А вы подумай-те, Серж! – посоветовала ему Агния и неожиданно направила фигурку богини прямо ему в глаза, только на этот раз не ножками, а кудрявой головкой с распростёртыми руками.
Серж испуганно дёрнулся, но на этот раз никакой молнии, никакого разряда между ним и торсионным квантовым магнитом не возникло.
– Что? – усмехнулся он, – на меня ваш магнит не действует?
– Сейчас подействует, – уверенно ответила Агния. – Ведь я направила его на вас другим полюсом, то есть поменяла его действие с минуса на плюс, и теперь он…
– Что? – перебил он её.
– … превратился в магнит любви.
– Ух ты! – удивился Серж, – и что это значит?
– Это значит, что моя Венерка наполняет вас сейчас своей любовью.
– Да неужели? – отмахнулся он руками.
– Более того, – добавила Агния и, проникновенно посмотрев ему в глаза, одними лишь губами произнесла отрывисто три магичных слова:
– Ани! охэв! отха!
– Слово – замок, ключ – язык, – тотчас добавил магистр.
– Ну, и что вы скажете теперь? – спросила Агния, отводя от него фигурку.
– Думаю, что не всё так однозначно в этом вопросе, – сказал Серж и вновь закрыл глаза солнцезащитными очками.
Привыкший всегда обо всём говорить обтекаемо и общими фразами, он и на этот раз не сообщил ничего конкретного.
– Очень хорошо, что вы начинаете так думать. Я вижу, мало-помалу аура нашего местечка уже начинает влиять на вас.
– Неужели? – не поверил Серж.
– Просто вы этого пока не видите! – со значением посмотрела Агния в чёрные очки поэта. – Но поверьте, что каждый, – оглядела она всю группу, – кто попадает сюда, тотчас оказывается под воздействием любви.
– С помощью этого вашего магнита? – с глубокой иронией в голосе произнесла Ульяна, – О, я уже прямо сейчас чувствую такую лютую, такую бешеную, такую свирепую любовь, что с ней не сравнится даже моя запеклая ненависть.
– А я, например, ничего не чувствую, – признался свиноухий пан.
Андрей Тюха, Скорпион, 50. Борзописец и строчкогон. Заслуженный труженик пера и почётный деятель масслита. Многократный лауреат «Коронации великого галицкого слова». Среднего роста, неказист, небрит, усат и коротко пострижен. С постоянным румянцем на щеках, с хитроватой улыбкой на лице и с поросячьими круглыми глазками лепетун был чем-то похож на розовую свинку Пеппу, вернее, на её папу Свина. Одет он был в серые джинсы, в кепку-мазепинку с двумя треугольными ушками на околыше и в чёрную футболку с белой надписью «Read Me».