Ловец мудрости
Шрифт:
Мое кислое рычание поразило колдуна, пробуждая его от безнадежного отчаяния. Он с любопытством уставился в мою сторону, запутавшись, почему вампир проявляет столь сильную реакцию на горе смертного. Он не понимал, что я почти был следующим Броном. Он не понимал, как близко это же самое злое существо подобралось к разрушению моей жизни. Я мог слышать его уныние; если бы Джеймс выиграл битву, меня постигло бы то же страшное запустение, только это было бы в тысячу раз глубже и предательски, чем темные течения океана.
– Это чудовище… - выплюнул
На один миг колдун был ошеломлен. Я слышал, как ярость взорвалась в нем мгновение спустя, и именно поэтому ожидал его нападения. Он подлетел с кресла, крича, когда кинулся на меня, все разумные причины отошли на задний план.
– Ты знаешь его! – визжал он, хватаясь за мою рубашку. – Ты знаешь этого сукиного сына!
– Я знал его короткое время. – Мой ответ только послужил увеличению его гнева еще больше.
– Вы были лучшими друзьями!
Рычание вырвалось автоматически из моей груди. – Никогда, даже за миллион лет.
Брон отступил назад, отпуская мою рубашку, но его едкое выражение лица не изменилось.
– Я не верю тебе, - прошептал он. – Тебе все равно.
– Я знаю, это то, во что ты хочешь верить, но это не совсем так. Вампир, который убил Исолт, принес страдания и в мою семью тоже.
Это потрясло его. Его выражение лица сменилось на удивленное, а через секунду, думаю, он мне поверил. Однако сомнение быстро вернулось. Я видел это в морщинах на его лбу и упрямо сжатых губах.
– Элис, моя сестра, была первой из нас, кто столкнулся с ним, - объяснил я. – Она не помнит свою человеческую жизнь, потому что провела последнюю часть ее в психиатрической больнице, проходя шоковую терапию. Даже будучи человеком, у нее были видения будущего. Это было не тем, что оценили ее родители, поэтому они поместили ее в лечебницу. Это… лечение… должно быть, сделало ее душевнобольной. Нет другого объяснения для ее амнезии.
– Он, - прорычал я, мой голос все больше становился смертельным, - был причиной, почему она стала вампиром, в первую очередь.
Брон смотрел с отвращением. Я не мог слышать его мысли больше, потому что он заблокировал меня снова, но я знал, что он был слишком заинтересован в возможности того, что я говорю правду, и поэтому я продолжил, не останавливаясь.
– Один из сотрудников, работающих там, тоже был вампиром. Я могу только догадываться, что он был вегетарианцем, как и мы, иначе он был бы не в состоянии работать так близко с людьми, не рискуя выдать себя. Когда он появился и учуял аромат Элис, он бы уничтожил ее, но вегетарианец был влюблен в мою сестру и таким образом защитил ее. Он превратил ее в то, кем она теперь является, чтобы спасти ее от него, и за это был убит. Джеймс взял реванш.
Глаза Брона стали больше, когда он услышал имя. – Когда ты говоришь «Джеймс»…
– Я имею в виду то же самое существо, которое охотилось на Беллу, - закончил я торжественно. – Того, кто заманил ее в балетную студию.
Я оценивал реакцию
– Мне очень жаль. Если бы я мог, я бы вернул его и позволил тебе убить его еще раз. Я знаю, каково это. Я хотел сделать это сам, но это были Джаспер и Эммет, которым досталось удовольствие… убить его.
– Ты уверен, что это был он? – поник Брон.
Я кивнул. – На сто процентов. Лица в твоих воспоминаниях соответствуют.
Его голова все еще была опущена на его руки, блокируя его лицо от моего взгляда. – А женщина?
– Виктория. Ее я убил в бою этим летом. Лоран, другой мужчина, был убит местными оборотнями в начале года. Они превратились в прах, каждый из них.
Я не мог помочь, но мне было жаль ирландского колдуна, пока он сидел рядом со мной, дрожа. Было ли это от гнева, печали или смесью их двух, я не мог сказать. Единственное, что я знал, что его дыхание стало походить на удушливое. Всякий раз, когда он вдыхал, сильная дрожь сотрясала его тело, как если бы каждое наполнение легких причиняло ему боль.
Без предупреждения он ударил по подлокотнику кресла. Я вздрогнул, когда в результате треснули костяшки его пальцев при столкновении с деревом. Звук указывал не на что иное, как множественные переломы, но Брон не подал виду, что ему больно. Физическая боль, очевидно, приветствовалась, отвлекала от внутренних потрясений. Он опустил с противоположной стороны свой неповрежденный кулак, который произвел такой же противный звук ломающихся костей. Наконец, еще через полдюжины раскачиваний, его маска треснула. Он прижал кулаки к груди, когда его лицо исказилось от боли.
Стоны агонии вскоре превратились в жалкое хныканье. Существовало что-то очень тяжелое, видеть, как взрослый мужчина плачет. Возможно, это потому, что мужчины, как правило, вынуждены избегать демонстрации слабости, вследствие естественных, древних инстинктов. Поэтому, когда эта броня соскальзывает, и ты видишь мужчину в момент уязвимости, в девяти случаях из десяти ты знаешь, эмоции, что они испытывают, сильные и искренние.
– Десять лет, - прошептал вдруг Брон. – Я охотился за этим демоном более десяти лет. Мне хотелось увидеть их сожжение, а теперь у меня этого никогда не будет. Я не должен был провоцировать их. Это я во всем виноват.
– Нет, - ответил я в отчаянии. Маг встретил мой взгляд с виноватыми глазами. – Записка, что ты оставил, не имела никакого значения. Джеймс все равно бы охотился за тобой, однажды решив, что ты должен был стать его едой. Он был ищейкой. Он никогда никого не отпускал. После того как он нашел тебя, ты и Исолт умерли бы. Единственная причина, почему он не убил тебя, потому что он хотел ткнуть тебя лицом в это. В любом случае, твоя жена, так или иначе, потеряла бы свою жизнь.
– Ты не знаешь этого.