Ловец мудрости
Шрифт:
Звук последующего веселья Джаспера эхом разнесся по комнате. Свет своеобразно отражался от его кожи и зубов, будто создавая легкую золотистую ауру вокруг него. В отличие от прежнего, его смех был легким и воздушным, потеряв свой первоначальный нервный полутон. На этот раз Эммет присоединился, как и я.
С нашей сниженной бдительностью, никто из нас не был подготовлен к глубокому и глухому реву, который разнесся вдруг по залу, как мощный гул землетрясения. Он заглушил наш веселый смех и заставил каждого из нас принять оборонительную стойку, готовых атаковать, если ситуация того потребует. Эммет был молниеносен, вернувшись обратно, вставая рядом с Джаспером
Сфинкс встряхнулась и запрокинула голову, зарычав, тем самым сотрясая колонны своего золотого дома. Когда она это сделала, ее каменная кожа начала трескаться, раскалываться и крошиться, снова и снова, пока она не стала напоминать потрескавшийся рельеф пустыни; а затем, необъяснимо, горная порода растворилась, оставляя за собой след английского тумана, в который было укутано недавно вылупившееся существо.
Мои братья и я, три мухи в логове паука, уставились на сердитого сфинкса, как олени в свете фар. Она вернула наш неверующий взгляд со слепящей яростью, ее глаза были золотистыми и горящими, как полыхающее солнце. Волосы у нее были черными, как смоль, и выглядели подобно шелковым нитям шелкопряда. Они были длиной до плеч, где бронзовая человеческая кожа встречалась с шерстью львицы.
Она смотрит на нас, будто мы завтрак, – запаниковал Джаспер, подкормленный нашим коллективным страхом. Я хотел напомнить ему, что мы были вампирами, но не был полностью уверен, что это сильно подействует, особенно, когда ты стоишь перед древним монстром размером с трех Годзилл. Сфинкс была больше нас; была ли она также и сильнее? Находился ли наш вид на вершине пищевой цепи, или мы в очередной раз страдаем от тотального невежества?
– Должны ли мы представиться? – прошептал Эммет так тихо, что даже у меня были проблемы со слухом.
– Не беспокойтесь! – заявила сфинкс, ее мерцающие губы задвигались. – Я уже знаю, кто вы!
Звук ее голоса заставил меня мгновенно снять оборону, и я выпрямился из своей боевой стойки. Даже в то время как в голосе звучал гнев, он обладал невероятно приятной текстурой - теплый, густой и насыщенный, как патока или шоколадный сироп.
– Почему вы здесь? – выплюнула она. – Что вы хотите?
Потому что я мог слышать и мысли моих братьев, я назначил себя в качестве оратора.
– Мы обнаружили вход случайно, - признался я, делая шаг вперед, уверенный в том, что я должен смотреть ей в глаза. Осторожно, я посмотрел на нее из-под своих ресниц. – Мы просто хотели узнать, куда ведет туннель.
Когда я, наконец, встретил величественный взгляд сфинкса, я не мог решить, было ли чувство неполноценности, которое внезапно пронзило меня, моим собственным или результатом какой-то странной магии. Какой бы ни была причина, я чувствовал подавляющие импульсы, пытающиеся успокоить существо, которое теперь смотрело на Джаспера, Эммета и меня таким образом, как человек может смотреть на трех надоедливых мошек.
Потому что это было моей второй натурой, я начал искать новый разум, не в силах остановиться. Кроме мыслей моих братьев, тем не менее, все, что я обнаружил в огромном подземном логове, был пронзительный звон, похожий на сонар летучей мыши, только этот был еще выше, едва заметный. Как я однажды сказал Белле, пожалуй, некоторые разумы могут работать на разных частотах. Мысли домовых эльфов находились на канале AM; можно ли было это применить и к сфинксам, а?
– Вы незаконно проникли, - заявило существо, как ни в чем не бывало, - что означает, что вы обязаны ответить на мою загадку. Если вы откажитесь или дадите неправильный ответ… Я буду
Она одарила нас угрожающей улыбкой, обнажая два ряда жемчужно-белых зубов. Ее клыки были острые и вытянутые, как у стереотипного вампира. Они угрожающе блестели в свете, тихо предупреждая о возможной массовой опасности, что мы, трое бессмертных, навлекли на себя.
– Какая загадка?
Улыбка сфинкса стала шире. – Я подкрадываюсь к своей жертве, иногда быстро, иногда медленно, потому что я всегда настойчива, или так они говорят. Ни одно существо не может обогнать меня. Некоторые предпочитают бороться, но я всегда выигрываю, хоть я и слепа. Люди убьют за меня. Я убила много людей, потому что я живу с незапамятных времен; и, тем не менее, я не нерушима. Если я не умру молодой, однако, я, вероятно, проживу вечность. Что я?
Сфинкс скрестила передние лапы, неторопливо развалившись, пока она ждала нашего ответа. Мои братья и я, тем временем, обменялись недоуменными взглядами.
– Неужели мы будем совещаться? – усомнился Джаспер.
– Твой брат читает мысли, не так ли? Я уверена, что он сможет выбрать подходящий ответ, не нарушая тишину.
Мои зубы клацнули, яростно скрипнув.
Замечательно.
Мало того, что сфинкс возложила ответственность за предотвращение насилия исключительно на мои плечи, она еще и выставила на показ свою проницательность о наших талантах, нося выражение крайнего самодовольства все время. Как она могла знать о моих способностях, если она сама не была телепатом?
Джаспер и Эммет повторяли загадку в своих мыслях снова и снова, просеивая ее через все свои накопленные знания и воспоминания в поисках правильного ответа.
Ни одно существо не может обогнать меня, — подумал Эммет.
– Вампир, конечно же, и мы бессмертны, в конце концов, так что это немного согласуется с вечной жизнью.
Эта часть имела смысл. К сожалению…
Я никогда не встречал слепого вампира.
Двое из нас вздохнули с отчаянием. Джаспер, с другой стороны, составлял список всех вещей, за которые люди готовы убить.
…Красота, деньги, власть, религия…
Что бывает слепым? — задавался вопросом я.
– Что бывает слепым, за что люди готовы убить? За что бы я убил? Белла. Белла… Что бывает слепым, за что… — Я вдруг застыл. Загадка эхом прозвучала в моей голове. Ответ теперь казался болезненно очевидным, мигая как неоновая вывеска.
– Любовь.
Братья повернули головы в мою сторону.
– Ответ на этот вопрос — любовь, - сказал я им.
– Ты никогда не готов к ней. Она подкрадывается к тебе, и ты не можешь убежать от нее. Я-то уж должен знать это лучше, чем кто-либо.
Эммет усмехнулся.
– Любовь слепа. Люди убивают за любовь, Виктория и ты — прекрасные примеры. Ты можешь разлюбить, и так она умрет молодой…
– Или она будет жить годы спустя, - улыбнулся Джаспер победоносно, - как мы знаем лучше всего.
Сфинкс усмехнулась смиренно.
– Очень хорошо, - сказала она.
– Очень хорошо, действительно. Думаю, это означает, что вы получили право жить.
– А вы могли бы убить нас, так или иначе?
– улыбнулся Эммет.
– Теперь вы никогда этого не узнаете, не правда ли?
– Ее хвост нежно ласкал воздух, но через минуту или две он резко дернулся, что свидетельствовало об изменении настроения. Вздох раздражения резко покинул рот сфинкса.
– Все эти годы — тысячелетия мира — и первый раз я просыпаюсь из-за вмешательства кучки любопытных вампиров. Я знала, что пустить вашу семью в Хогвартс было плохой идеей. Ба!