Ловец Видений
Шрифт:
– Я бы согласился, – сказал Григ. – Да вот только дантовские круги ада – чисто европейская выдумка. Наверняка китаец или индус представляет себе посмертные муки иначе. А их в мире побольше нашего будет.
– Так может дело в том, что мы – не китайцы и не индусы? – предположила Мария. – Ты словно уверен, что Страну Сновидений все видят одинаково. А это не обязательно так.
Григ с сомнением пожал плечами.
– К тому же и наше сознание, и наши сны по большей части сформированы Голливудом, – продолжала Мария. – И нищий разнорабочий из глухой индийской провинции все
– Не знаю, – упрямо сказал Григ. – Ты меня не убедила. Мне проще представить себе чью-то волю, которая сформировала и Страну Сновидений, и Пустоши именно такими. А сны всего лишь поддерживают уже заданную форму.
Мария развела руками.
– Не спорю. Я не знаю, кто прав. Но легенды говорят именно о таких Пустошах, и мы идем по гротескному подобию ада.
– Будем исходить из этого, – согласился Григ. Обнял Августа-Роберта за плечи: – Понял, парень? Современное школьное образование не знакомит юных джентльменов с картами ада, но ты должен узнать, что нас дальше ждет.
– Я и так знаю, – кивнул Август-Роберт. – Шестой круг – лжеучителя и еретики. Так что не обязательно ложь – твои сомнения в богах Сна вполне годятся.
– А он тебя уел! – засмеялась Мария. – Григ, мальчик тебя уел!
– И тебя с твоей «ложью» – тоже, – сказал Григ раздраженно. – Но седьмой круг – насилие, я точно помню.
– Верно, – сказал Август-Роберт. – Причем во всех формах. Годится и глумление над богами – так что ты снова проходишь.
Он насмешливо улыбнулся.
– Мальчик, годится еще и насилие против естества, – сказал уязвленный Григ. – Так что советую придержать язык.
Видимо, Август-Роберт понял, что перегибает палку.
– Потом обман, лесть, колдовство, – быстро сказал он. – Там много всего. А под конец – предательство во всех видах.
– Вот оно, классическое образование! – сказала Мария. – Полагаю, английское? Или Швейцария?
Август-Роберт не ответил.
– Мальчики, не ссорьтесь, – попросила Мария. – Нас, людей, осталось трое. Мы вполне можем дойти все вместе. Надо лишь правильно использовать симулякров. Их пять, так что хватит с запасом. Выбираем, кто останется?
Григ размышлял, глядя на занятых работой симулякров. Потом сказал:
– Я не хочу видеть двойников Ли и Лины, раз уж они погибли.
– Согласна, – быстро сказала Мария.
– И твой симулякр, – безжалостно продолжил Григ. – Ты – последняя с парой. Это нечестно.
– Хорошо, – помедлив, согласилась женщина.
– Ну и тогда выбираем между Кати и троллем, – Григ развел руками. – А что тут выбирать? Кати – секс-игрушка. Симулякр Креча – мощь, боевая сила и, что для нас очень хорошо, послушание. Отдаем приказы – и двигаемся.
Надо признать, что Григ вовсе не был уверен в этом выборе. Кати, по ясной лишь ему причине, отправил с ними в поход Клиф. Быть может, он планировал, что девушка-симулякр сыграет какую-то важную роль? Но, с другой стороны, роль Кати могла быть непредсказуемой и вовсе не такой уж приятной для живых членов отряда…
– Пусть останется двойник Креча, – согласилась Мария. Соскочила
– Не будем мешать, – сказал Григ.
– Даже не собираюсь, – ответил Август-Роберт. – Григ…
– Что?
– Не обижайся, что подначивал.
Григ деланно рассмеялся.
– Еще бы я обижался на детские шуточки…
– Григ, как создают симулякров?
– Что? – Григ даже растерялся от вопроса. – Ну… как мы во Сне делаем еду, одежду, оружие? Мы можем приснить себе что-то. В том числе и симулякра.
– У меня еда плохо получается. Но ведь двойник человека – это не пудинг.
– О, разница не так уж и велика… – внимательно наблюдая за разговором Марии и ее симулякра, ответил Григ. – Тут главное – самоуверенность. Ты говорил, что не умеешь летать?
Август-Роберт покачал головой.
– А дети часто умеют, – сказал Григ. – Если ты поверишь, что проломишь рукой стенку – ты ее проломишь. Во сне, разумеется. Если поверишь, что в кармане у тебя лежит вкусная конфета, она там будет… держи! – он протянул Августу-Роберту конфету «Мишка на Севере» – в чуть помятом фантике, слегка растопившуюся в кармане, так, что когда ее разворачиваешь – часть шоколада остается на фольге, и это самый вкусный шоколад, который первым делом хочется слизать. – Так вот, если ты поверишь, что у тебя есть… ну, допустим, друг – он появится.
– Выдуманный друг, – кивнул Август-Роберт, разворачивая конфету.
– Приснившийся друг, – поправил Григ. – Выдуманное живет только в твоей голове, а приснившееся – в Стране Снов. Твоя мама не сможет поговорить с твоим выдуманным другом, а вот с приснившимся поговорила бы запросто. Во сне.
– Так ты можешь создать симулякра?
– Я? – Григ рассмеялся. Ему не нравилось, как долго длится разговор Марии и ее двойника. С библиотекаря могло статься придумать что-то совсем иное… к примеру – принести в жертву самого Грига. Уж больно легко она согласилась пожертвовать своей копией. – Я не могу. Я самоуверенный, да, конечно. Мы все самоуверенны, потому и живем в Снах как в обычной жизни. Но для создания симулякра нужно еще одно… нужно уметь отпустить.
– Отпустить? Это как?
– Дать сотворенному свободу. Дать волю своему воображению. Позволить тому, что ты создал, жить своей жизнью, думать, решать, совершать поступки – пусть даже в рамках каких-то правил. Яблоко хочешь?
Григ протянул мальчику яблоко. Тот взял его, непонимающе посмотрел на Сноходца.
– Ты можешь съесть это яблоко, – пояснил Григ. – Оно будет вкусным. Я его таким придумал и приснил. Но если ты положишь яблоко в шкаф – оно так и останется там лежать. День, месяц, год. Я не могу дать ему свободу, даже если это свобода сгнить. И если ты посадишь семечки из яблока, они не прорастут. Дерево я тоже смогу приснить. Но оно не будет расти, не будет плодоносить, не засохнет в жару и не облетит по осени. Умение сотворить – великая сила, великая тайна. Но еще труднее дать сотворенному жить своей жизнью. Это умеют только Снотворцы. Созданное ими по-настоящему живет, растет, умирает.