Loving Longest 2
Шрифт:
Пенлод понимал, что Финарфин лукавил, утверждая, что, отдавая Сильмариллы Мелькору, пытался спасти семью от беды… но ведь в его словах была и большая доля правды. Разве можно было не прийти в ужас, видя это?
Белый бумажный череп в руках Тургона смотрел на них своими прорезанными глазницами. Майрон щёлкнул пальцами и он вспыхнул огненным облаком; Тургон едва успел убрать руки.
Тургон медленно, почти лениво смахнул пепел со своих пальцев и вытер их платком.
Майрон молчал.
В глазах у Маэдроса потемнело. Совсем тёмным стало небо, фонтан превратился в бездонный колодец. Он опёрся о руку Маглора и увидел, что тот на грани обморока.
— Как тут стало душно, — сказал Гельмир, — мне как-то уже нехорошо. А тебе, Арминас?
Светловолосый эльф пожал плечами и презрительно отвернулся.
— Тургон,
Ему ответил Майрон, ещё немного покрутив осколок в руке:
— Видишь ли, я не экспериментировал конкретно с этим материалом, но какую температуру и в течение какого времени могут выдержать тела айнур, я представляю. У себя в мастерской Феанор просто не смог бы получить температуру, необходимую для плавки — у него не было нужного оборудования. Хотя Маэдрос и отказался в своё время отвечать на наши вопросы по поводу изделий своего отца и его методов работы, другие ученики Феанора оказались более сговорчивы, — криво усмехнулся он. — Я практически уверен, что это ковка и что предположение Тургона абсолютно верно. Резать и ковать плоский лист — свод черепа — и придавать ему форму было гораздо проще, чем пытаться расплавить другие кости. Хотя лопатки и тазовые кости тоже более-менее плоские, и их тоже можно было попытаться выковать в нечто подобное — размера, думаю, хватило бы… А разреши-ка мне, Кирдан, уточнить смысл твоего вопроса? Ты хочешь сказать, что если это была кость руки или ноги, то её обладатель мог бы остаться в живых и значит, никто из Валар не может быть виновен в убийстве собрата? Стало быть, отрубать руки и делать из них украшения можно? Вообще-то я и сам всегда так думал, да и оркам и людям с Востока советовал то же самое. Но, к сожалению, вот этот кусок, который остался у Маглора, очень похож на тазовую кость. Жить, когда у тебя выпилен кусок черепа, вполне можно, но если тазовая кость погнута и распилена на мелкие кусочки — то это, скорее всего, означает, что её обладатель прекратил своё физическое существование.
— Минуточку, — подала голос Луинэтти, — Макалаурэ, а ты ведь при мне говорил, когда показывал осколок: «это я его нашёл, к сожалению». Если ты его нашёл, то ты ведь должен был видеть этот самый скелет и представляешь, как именно Феанор разделил его?
— Да, Макалаурэ… — хрипло выговорил Майтимо, — ты же много путешествовал с отцом. Вы вместе… я всегда знал, что вы были вместе, когда нашли материал для Сильмариллов. Ты ведь не мог не понять, что это.
Маглор сплетал и расплетал пальцы, не глядя на брата.
— Да, его нашёл я. Но я ничего не знал!.. Мы достигли западного берега Амана и ехали вдоль него на север. Я думаю, это было не так далеко от наших мест, мест, где потом отец построил Форменос. Там был большой полукруглый залив, который обрамляли две огромных скалы. Песок на берегу этого залива, между скалами, был не таким, как на всём побережье до и после этого. Песок был тёмно-алым. Я тогда был ещё почти ребёнком, мне было лет пятнадцать, я думаю, может быть — меньше. Отец сначала боялся отпускать меня, потом позволил погулять вдоль берега. И я увидел, что среди камней что-то блестит. Я потянулся и подобрал это — это был тот осколок, который лежит у меня в ларце. Я увидел дальше разлом, который тоже блестел, но не понял, что это. Подозвал отца. Он подошёл, стал смотреть, немного разрыл песок и сказал мне, чтобы я отошёл подальше и не мешал ему. Потом он всё закрыл и положил сверху большой камень. Потом отец возвращался туда…
— Я не понимаю, как такое вообще могло случиться? — дрогнувшим голосом выговорил Пенлод, ни к кому не обращаясь. — Почему этот скелет или отдельные кости вообще лежали там, в Амане, на западном берегу? Чьи они? Мы знаем, что некоторых айнур, например, тех же балрогов можно убить: я же сам это видел! Но мы ведь точно знаем из сочинений Румиля, что Валар убить нельзя, да и самые могущественные айнур…
— Да, сами Валар уверены в своей неуязвимости, — кивнул Тургон, — и они, в частности, Манвэ, говорили об этом нашим учёным, в частности, Румилю. Оспаривать слов Румиля я не стану. Но хозяин Майрона, — произнёс он с каким-то непередаваемым пренебрежением, которое, как показалось Пенлоду, должно было
Неожиданно вмешался до сих пор молчавший Финрод:
— Турьо, Румиль, думаю, знал намного больше, чем говорил. В библиотеке Ингвэ хранится экземпляр «Анналов Амана», которые были сильно переработаны Румилем. Я тогда ещё не понимал, что происходит, но на всякий случай взял их с собой. — Финрод достал из сумки на поясе книгу, и передал её Тургону.
Тургон поднёс книгу к лицу, внимательно вглядываясь в строчки.
— Некрасиво получилось, — сказал он. — Первоначально это была хроника Квеннара Исчислителя. Правда, переписанная кем-то ещё, это не его почерк. Я думаю, Пенлод, это почерк твоего брата, Пенголода-старшего. Та хроника — я это знаю — заканчивалась на ссоре Феанора с моим отцом. Румиль попытался дописать что-то ещё дальше, но потом стёр всю книгу, кроме нескольких иллюстраций-миниатюр, и написал «Анналы» заново.
— То есть оригинала «Анналов» Квеннара, похоже, нет даже в Амане? — заметил Майрон. — Здесь, в Средиземье, они хоть у кого-то были?
Маэдрос, Маглор и Куруфин ответили отрицательно, Карантир сказал:
— Нет, всей книги у меня не было, но у меня была пара страниц, где описывалось пленение Мелькора: я переписал их для Амрода. Амрод вышил по ним несколько гобеленов, где изобразил, как там было описано, Манвэ на его лазурной колеснице, запряжённой тремя белоснежными конями, а братьев Мандоса и Лориэна — на чёрной, запряжённой вороным конём Мандоса и дымчатым конём Лориэна. Но и гобелены, и страницы давно пропали. Тургон, вообще-то это ты делал для нас оттуда выписки — Квеннар мне отказал в этой услуге, он-де был слишком занят. «Анналы» же должны были быть у тебя… до последнего момента, — Карантир смутился и замолчал. — Гортаур, может быть, теперь «Анналы» всё-таки у вас?..
— Такой книги в Гондолине я не находил, — ответил тот. — Тургон, милый, ты опять начал эту игру в перепрятки?
— Нет, — покачал головой Тургон, — эту книгу я давно сжёг. Можешь не искать.
— Это ещё почему? — спросил Саурон. — Хотя… ладно, сжёг так сжёг, — с поразившей Майтимо небрежностью сказал вдруг он. Майрон резким жестом забрал у Тургона рукопись, которую привёз Финрод. — Попробуем как-нибудь восстановить стёртый текст. Тургон, а ты думаешь, Феанор сделал это сознательно? Сознательно разыграл эту карту? Создал Сильмариллы, чтобы получить власть над Валар? Мог ли Феанор кого-то шантажировать?
— Нет, — сказал Тургон, — я так не думаю. Мой дядя Феанор был слишком горд, чтобы играть роль вымогателя. Кроме того, мне лишь случай помог узнать, что кости айнур — а может быть, даже не всех айнур, а только самых мощных из них, самих Валар, — выглядят именно так. Феанор мог искренне полагать, что перед ним — останки некого существа, убитого Валар при создании Амана. В конце концов, Феанор знал от отца и других старших родичей, что Мелькор создавал чудовищ разных видов: есть рассказы, что в числе их были и подобные детям Илуватара великаны, уванимор. Феанор не боялся пользоваться ничем, и его ничто не смущало. Но даже если бы он знал всё, то чужие чувства и страхи — чьи угодно, даже Валар — не значили бы для него ничего.