Loving Longest 2
Шрифт:
Майтимо повернулся к собравшимся; уже темнело. Все выжидающе смотрели на старшего сына Феанора.
Куруфин знакомым жестом провёл пальцем по брови, пожал плечами, потом весь сжался: в его единственном глазе не было обычного огня, он глядел печально и как-то обречённо.
Майтимо спросил его очень тихо, так, что слышали только он и Куруфин:
— Что было в моём шкафчике в мастерской в Форменосе?
Ему показалось, что на лице Куруфина мелькнуло облегчение. Младший перечислил количество полок, вещи, которые лежали на них, не забыв даже обшитую толстой золотой ниткой красную
Майтимо отвернулся и пошёл к своему коню; он махнул рукой Нариэндилу, сказав:
— Давай, ставь палатку — останемся здесь.
— Дядя Майтимо… — обратился к нему Келебримбор. — Вы разрешили отцу остаться?
— Ради сохранения рассудка я предпочту думать, что это твой отец, — сказал Майтимо.
Натрон вздохнул с облегчением: всё прошло так, как надо. Он выбрался из-за завалов в глубине коридора, откуда он хорошо видел встречу Маэдроса и Куруфина, выскользнул из входа в Менегрот. Зацепив верёвку за дерево, которое росло чуть в стороне, над рекой, он спустился вниз, пробрался вдоль обмелевшего русла Эсгалдуина и углубился в лес. В руках у него всё ещё была клетка — большая клетка из стальных прутьев, круглая, накрытая тёмной тканью. Везти её с собой было не очень удобно, но Саурон вручил ему вместе с вороном-крабаном именно эту клетку, и Натрон послушно посадил в неё птицу.
Натрон заметил, как побледнел Гватрен, когда Саурон достал клетку. Очевидно было, что этот предмет вызывает у него как минимум отвращение. Вот почему, интересно?.. Может быть, оставить её здесь? Выбросить? Ведь он не повезёт птицу обратно…
— Стой, — услышал он. Клетка выпала из его рук. В горло Натрону была нацелена тяжелая стрела с зазубренным лезвием. Краем глаза он увидел, как клетку подобрали кончиком копья.
«Идиот, растяпа», — подумал он с раздражением. — «Расчувствовался тут — как бы не расстроить Гватрена. Бежать скорее надо было…»
— Что ты тут делаешь? Кого ловишь? Ты либо прислужник Моргота, либо сообщник сыновей Феанора, — сказал молодой голос.
Натрон поднял глаза. На мгновение ему показалось, что перед ним призрак короля Дориата: длинные серебристые волосы, необыкновенно высокий рост… Но нет, это был не Тингол. И их было двое: рядом со светловолосым эльфом стоял другой — почти такой же высокий, но темноволосый и светлоглазый. Хорошо знакомый Натрону меч Тингола Аранрут с украшенной рубинами рукоятью висел на поясе у второго. У обоих юношей на головах были тонкие медные обручи: медные ветви были украшены похожим на ягоды калины тёмным, красноватым янтарём. Несмотря на то, что они были такими высокими и сильными, вид у них был совсем юный, и Натрон почти со страхом подумал: а вдруг ещё вырастут?
— Что случилось, ребята? — непринуждённо спросил Натрон. — При чём тут Феанор? Разве я похож на нолдо? Я — авари второго дома, просто стою смотрю, кто тут едет, не обронят ли чего ценного. А так пришёл в лес птиц ловить: истерлинги за крабана хорошие деньги дадут.
— Далековато ты забрался, — сказал юноша с серебристыми локонами.
— Так если это ваша земля, то простите, тогда я на дорогу и обратно в Междуречный лес, — пожал плечами Натрон. Он осмелился
— Зря ты это… — темноволосый юноша дёрнул первого за рукав.
– Теперь мы должны его убить.
— Не знаю…
Они посмотрели друг на друга и почти одновременно, жалобно и так по-детски, что Натрон чуть не рассмеялся, сказали:
— Может, давай спросим маму?
— Спросите, — сказал Натрон. — А вы, наверно, из дориатрим? Я-то думал, тут уже нет никого…
— Мы — короли Дориата, — ответил серьёзно темноволосый эльф с мечом. — Я Элурин, сын Диора, а это мой брат Элуред.
Комментарий к Глава 29. Призраки Дориата Ну надо же это начать заканчивать когда-нибудь, нет?..
====== Глава 30. Невидимая жена ======
Дорогой шла девица;
С ней друг её младой;
Болезненны их лица;
Наполнен взор тоской.
Друг друга лобызают
И в очи и в уста —
И снова расцветают
В них жизнь и красота.
Минутное веселье!
Двух колоколов звон:
Она проснулась в келье;
В тюрьме проснулся он.
В.А. Жуковский
— Морьо, ты куда? — спросил Аргон.
— Я… я мне нужно уйти. Ненадолго.
— Морьо, я тебя одного не пущу, слышишь? Тем более, — Аргон понизил голос, — теперь, когда я уже точно знаю, что ты девушка. Я с тобой пойду.
— Не надо со мной ходить… Хотя… я на самом деле один… боюсь, — признался Карантир совсем тихо. — Пойдём вместе. Мне очень нужно вернуться в Менегрот.
Они перешли через мост. Карантир зажёг фонарик и передал его Аргону. Тот высоко держал его; перед глазами Аргона лентой разворачивались барельефы — тонкое чёрно-зелёное каменное кружево: деревья, где был старательно вырезан каждый листочек, удивительные гигантские олени и крошечные зайцы, танцующие эльфы. Всё это было на такой высоте, что видеть резьбу мог один лишь Тингол — и теперь Аргон.
Но когда Аргон опустил взгляд, у него где-то глубоко внутри всё сжалось от страха и отвращения. Обожжённые фрагменты мебели, искорёженная медная оковка кресел и дверей, чёрно-зелёные от времени и огня бронзовые мечи. И самое ужасное — скелеты. Почти везде. Некоторые явно принадлежали женщинам или подросткам.
— Неужели это всё сотворили твои братья…
— Да, — сказал Карантир. — И я.
Вверх вела каменная лестница; здесь высокий свод подземного дворца проломился в самом верху; немного света проникало вглубь Менегрота. Поэтому среди чёрных, хрупких переплётов перил лестницы выросли тонкие стебли травинок; выше, там, где луч света падал на площадку, вытянулось тонкое больное деревце.
Карантир согнулся, глядя в самый тёмный угол, туда, где лестница загибалась на последних, нижних ступенях.
— Посвети, — попросил он.
Аргон нагнулся. Здесь не было ничего — только чёрный камень, мох, чахлые травинки, несколько зеленовато-чёрных шкурок жуков и несколько очень мелких костей — похоже, часть птичьего скелетика. Приглядевшись, он увидел что-то металлическое; протянул руку и поднял. Это оказалась пуговица, квадратная, с витым ободком и осколком перламутровой вкладки.