«Ловите голубиную почту…». Письма (1940–1990 гг.)
Шрифт:
Думаю, немедленно по приезде в Москву попробовать встать на очередь. Очень хочется начать жить своим домом. Надоело нам с Кирой чувствовать себя детками под бдительным оком бабки. Возраст у нас для этого давно вышел. Вот какие дерзкие желания возникают у молодого человека нашей эпохи. Я страшно буду рад, когда ты поселишься в Москве. Это ведь тоже надоело, что самые близкие люди разбросаны за тридевять земель друг от друга. Всегда можно будет прийти и поговорить, и посоветоваться и все такое.
Чертовски надоело пребывание в Таллине, в основном из-за занятий. Занятия страшно нудные и никчемные. Какая-то игра, которую проводят на полном серьезе. А по вечерам в «кубрике» у нас весело. От совместной жизни с людьми одного с тобой возраста, к тому же знакомых по институту, как-то молодеешь. Мы здесь поставлены в какие-то полувоенные,
Крепко тебя целую.
Привет и поцелуй Антонине.
Твой сын.
Василий Аксенов – Евгении Гинзбург
Таллин. 23 марта 1960 г.
Дорогая мамочка!
Вчера получил твое письмо, а сегодня деньги. Деньги меня здорово выручили. Большое спасибо. Я тебе их обязательно верну.
Раздраженный тон твоего письма меня не обидел, ибо я прекрасно понимаю твое душевное состояние сейчас. <…>
Вчера звонила Кира и сказала мне, что звонил Муратов [129] . Он вышел из больницы и разговаривал с кем-то в Моссовете. Тебе нужно к кому-то в Моссовете зайти или написать. Я точно не понял по телефону. На днях получу от Киры письмо. Там должны быть подробности.
Несколько дней назад я узнал, что командование Краснознаменного Балтийского флота отклонило просьбу журнала «Юность» о моем досрочном отпуске. Сейчас у нас назначен срок экзамена – 12 апреля. Отпустят после этого на следующий день. А на работу надо являться 15-го. Вот, мамочка, и в этом вопросе ты как-то хочешь представить мое поведение в дурном свете. Как будто я увиливаю от поездки во Львов. Честное слово, я с удовольствием приехал бы к тебе и пожил несколько дней, но… Может быть, мне еще и удастся сделать это, не знаю.
129
Лицо не установлено.
Из редакции часто звонят Кирке. Кажется, они довольно определенно планируют повесть на 6-й номер. Переработка первых трех глав их удовлетворила. Кира пишет, что на мое имя пришло приглашение зайти в молодежную секцию Союза писателей. Страшно обидно, что я в это время болтаюсь здесь.
Осталось служить 19 дней. Вчера сдали первый зачет. Предстоит еще один зачет и один экзамен по нашей основной военно-морской специальности – хирургии. Мои успехи в этой области крайне ничтожны. Хирургические способности прямо пропорциональны успехам. <…>
Здесь вроде началась весна. Тепло, солнце, ручьи. Лед в заливе потемнел. Все больше приходит в порт судов. Мамочка, жду твоих писем, и не таких, как последнее. Не ищи ты, пожалуйста, во мне второе дно. Я ведь твой сын.
Крепко целую тебя. Поцелуй Антонине.
Вася.
Из письма Василия Аксенова – Евгении Гинзбург
Москва. 7 мая 1960 г.
…Позавчера сдал в редакцию выправленную верстку первых 7 глав. Они должны пойти в № 6, а окончание, еще 4 главы, в № 7. Теперь уже немного времени осталось до выхода журнала, но я все еще волнуюсь и, понятно, буду волноваться до самого выхода. А потом по поводу откликов. Вот так все время и волнуешься…
Василий Аксенов – Евгении Гинзбург
Москва. 2 октября 1960 г.
Дорогая мамочка!
Звонила мне несколько раз женщина из Казани с ул. Карла Маркса. В день, когда у нас была назначена встреча, она снова позвонила и сказала, что бюро ей наотрез отказало [130] , т. к. у нее выезжает из Москвы 1 человек.<…>
У нас все в порядке. Кира еще не выписалась. Сегодня две недели, как она там [131] . <…> Алешка уже начал прибавлять в весе. Аппетит у него отличный. Почти каждый день мне его показывают в окно. <…>
130
Через бюро обмена предполагался обмен львовской жилплощади на московскую.
131
В родильном доме.
5/Х я уезжаю в творческую командировку в Эстонию, в рыболовецкий колхоз. Это мне нужно для новой повести [132] . Командировку любезно предоставляет «Юность». Пробуду там дней 7–10.
Читала ли ты мой рассказ [133] в «Литературке» за 24/IX?
Сейчас пишу по заказу рецензию на одну чешскую пьесу для молодежи. Кончаю небольшой рассказ. Инсценировку закончил. Сейчас читают режиссеры.
Работаю мало. Не знаю, удастся ли так поработать в будущем в обществе Алексея Васильевича [134] .
132
«Звездный билет».
133
С утра до темноты //Литературная газета. 1960. 26 сентября. № 144.
134
Имеется в виду только что родившийся сын Алексей.
Познакомился с очень интересными неофициальными поэтами. Недавно собирались. Давно не слышал таких настоящих стихов.
Рад успехам Антонины. Напишу тебе из Эстонии.
Крепко целую.
Твой сын.
Василий Аксенов – Евгении Гинзбург
Переделкино. Начало 1961 г.
Дорогая мамочка!
Твое письмо, видимо, плутало, потому что я получил его только позавчера. Я еще до отъезда в Дом творчества [135] дал тебе неправильный адрес. Оказывается, надо было писать – почтовое отделение Баковка.
135
Переделкино.
С Терлецким [136] я говорил в прошлое воскресенье по телефону. Я еще в самом начале, когда у него появилась мысль разоблачить негодяек [137] , высказался по этому поводу отрицательно. А после получения твоего предыдущего письма еще раз говорил ему об этом. Он сказал, что дело они снова положили в папку обмена на Львов.
Через два дня у меня кончается срок путевки, и я снова зайду в бюро проверю это. Обязательно.
Поработал я здесь очень неплохо. Здесь идеальные условия для работы. Отдельная комната и полная тишина. Закончил повесть [138] , вернее, роман (обнаглел настолько, что назвал ее романом). Вчера получил от машинистки и отдал в редакцию. Страшно волнуюсь. Самому мне она принесла удовлетворение.
136
По-видимому, работник бюро обмена жилплощади.
137
Имеются в виду львовские квартирные неурядицы Е. Гинзбург.
138
«Звездный билет».