Ловушка для адвоката

Коннелли Майкл

— Мне кажется, я видела то, чего не должна была видеть, — пролепетала брюнетка.

Брайтман раздраженно пожевала губами. Ее можно было понять — процесс еще не двинулся с места, а колеса уже вязнут в песке.

— Хорошо, давайте разберемся, и желательно побыстрее. Прошу присяжных оставаться на своих местах, а мы с мисс Туччи и юристами с обеих сторон пройдем на несколько минут в мой кабинет.

Поднявшись, я мельком заглянул в список. Запасных присяжных у нас было шестеро, троих из них я отметил как наших

потенциальных сторонников, одному, похоже, была ближе позиция защиты, а двое оставались темными лошадками. Если брюнетка отпадет, замену выберут случайным образом. Таким образом, мы имели лучшие шансы изменить состав коллегии в нашу пользу, чем Ройс, а стало быть, мне следовало выступать против Туччи.

Зайдя в кабинет, Брайтман даже не стала садиться. Мы стояли перед ней тесной группой, за исключением секретаря, сидевшего за компьютером.

— Итак, начнем, с занесением в протокол, — объявила Брайтман. — Мисс Туччи, скажите, что вы видели и почему это вас беспокоит.

Брюнетка потупилась, сцепив руки.

— Сегодня утром я ехала в метро. Напротив какой-то мужчина читал газету, и когда он ее складывал, я случайно увидела первую страницу. Там было фото и заголовок, я успела его прочесть.

— Фото Джейсона Джессапа?

— Да.

— Что за газета?

— По-моему, «Лос-Анджелес таймс».

— Какой был заголовок?

— «Джессап: новый процесс, старые улики».

Сам я не видел утренний номер, но успел прочитать статью в Интернете. В ней цитировался неназванный «источник, близкий к прокуратуре» и утверждалось, что доказательная база не содержит ничего нового и фактически сводится к результатам опознания восемьдесят шестого года. Автором была указана Кэйт Солтерс.

— Вы читали саму статью, мисс Туччи? — спросила Брайтман.

— Нет, ваша честь, только заголовок, и то мельком. Я, как только поняла, о чем это, сразу отвернулась — вы нас предупреждали, что нельзя.

Брайтман задумчиво кивнула:

— Понятно. Мисс Туччи, вы не могли бы минутку подождать в коридоре?.. — И, закрыв за ней дверь, обратилась к нам: — В заголовке вся суть, не так ли?

Ройс молчал. Не знаю, что он думал и анализировал ли вообще психологию запасной коллегии. Я взял слово:

— На мой взгляд, ваша честь, ущерб имеется. Она в курсе, что один процесс уже был, а любой, кто хоть мало-мальски знаком с судебной системой, знает, что оправданного второй раз не судят. Значит, Джессап был осужден, что говорит в пользу обвинения. Думаю, справедливость требует удалить мисс Туччи из коллегии присяжных.

Брайтман кивнула.

— Мистер Ройс?

— Я согласен с мистером Холлером по поводу ущерба, но не по поводу требований справедливости. Он просто надеется заменить мисс Туччи на кого-то из своих кандидатов-святош.

Я едва не рассмеялся.

— На это я даже не буду отвечать. Впрочем,

если угодно, можно и оставить.

— Насколько я поняла, мистер Ройс разделяет ваше мнение, — подвела итог Брайтман.

Она открыла дверь и пригласила Туччи.

— Мисс Туччи, от души благодарим вас за открытый и честный поступок. Вы можете вернуться в комнату присяжных и забрать свои вещи.

— Это значит…

— Да, мисс Туччи, к сожалению, нам пришлось освободить вас от обязанностей присяжного, поскольку вы теперь знаете, что мистер Джессап уже состоял под судом по этому обвинению, и это может повлиять на ваше решение. Вы можете идти.

— Мне очень жаль, ваша честь.

— Мне тоже очень жаль.

Туччи вышла из кабинета с таким видом, будто ее саму обвинили в преступлении. Брайтман повернулась к нам.

— По крайней мере, — вздохнула она, — это немного дисциплинирует остальных… Мы остаемся всего с пятью запасными, хотя еще толком не начали — зато теперь ясно видно, как пресса может повлиять на исход процесса. Я непременно прочту эту статью, и если обнаружу, что в ней цитируют кого-то из здесь присутствующих, буду крайне разочарована… а те, кто меня разочаровывает, обычно терпят крайне неприятные последствия.

— Ваша честь, — сказал Ройс, — я прочитал статью сегодня утром. Никто из нас по имени не упомянут, но автор цитирует анонимный источник, близкий к стороне обвинения, — думаю, вам следует об этом знать.

Я презрительно фыркнул.

— Один из самых старых адвокатских трюков — сговориться с репортером и спрятаться за его спину. Значит, источник, близкий к стороне обвинения? Совсем близкий — через проход, рукой подать!

— Ваша честь! — вскипел Ройс. — Я не…

— Мы задерживаем начало процесса, — отрезала Брайтман. — Вернемся в зал.

Мы поплелись следом за судьей. Кэйт Солтерс сидела во втором ряду, и я быстро отвернулся, чтобы не встречаться с ней взглядом. Неназванным источником был я, а целью — дать защите фальшивое чувство превосходства. У меня и в мыслях не было влиять на состав присяжных.

Вернувшись в кресло, Брайтман записала что-то в блокноте, а затем обратилась к присяжным, вновь предостерегая от чтения газет и просмотра телевизионных новостей во время процесса. Потом повернулась к секретарю:

— Одри, коробку.

Секретарь взяла коробку с леденцами, стоявшую у нее на столе, высыпала леденцы в ящик стола и передала пустую коробку судье. Брайтман вырвала из блокнота чистый листок, разорвала его на шесть частей.

— Я пишу здесь номера с первого по шестой, чтобы случайным образом выбрать того из присяжных запасного состава, кто займет вакантное десятое место в жюри.

Она сложила бумажки, бросила в коробку и хорошенько потрясла ее в руке, затем другой рукой вытащила одну бумажку и развернула.