Ловушка для героев
Шрифт:
— Я! Сэр!
— Приготовиться к проведению упражнения.
— Какого? Сэр!
— По скрытному преодолению водной преграды, находящейся в непосредственной близости от позиций противника, ведущего боевые действия…
Значит, опять будут глушить гранатами… И за каким… им нужна эта воинская специальность? Лучше было бы в связисты пойти. Или в бармены, в армейский дансинг…
— Разведгруппе К-27 прибыть на стрельбище… Получить боевые патроны… Приготовиться к стрельбе из положения лежа… стоя… в падении… с движущегося по грунтовой
— Разведгруппе К-27 прибыть в атлетический зал…
…На полосу препятствий…
…В лингафонный кабинет…
…На саперный полигон…
…На…
И так изо дня в день. Ей-богу, на реальных боевых легче…
— Командиру разведгруппы К-27 срочно явиться в штаб к полковнику Эдвардсу.
— К кому?
— К полковнику Эдвардсу!
Странно. Полковник Эдвардс не являлся официальным куратором группы. Скорее, куратором куратора. То есть не самым маленьким, с точки зрения рядового исполнителя, начальником. И поэтому никогда не общался с подразделением напрямую. Только через непосредственного командира. Или путем спущенных сверху письменных распоряжений. Сам всегда оставаясь в тени. А тут вдруг соизволил лично. Это что-то да значило…
— Ты случаем не знаешь, зачем я полковнику? — придержал командир разведгруппы посыльного.
— Конечно, не знаю. Мое дело маленькое, как у швейцара, — пойти передать, вернуться — отрапортовать. В общем, чемодан поднести. А что в чемодане, меня не касается.
— Ну тогда рапортуй…
— О чем?
— О том, что командир подразделения коммандос К-27 прибудет через десять минут.
— Почему через десять?
— Потому что мне еще себя в порядок привести надо. Я же не на любовное свидание иду, где встречают по прошлым заслугам.
— О'кей! Через десять так через десять…
Вызов в штаб к высокому начальству ничего доброго не сулил. Орденов, поощрений и отпусков на родину разведгруппа не ожидала. Значит, подъем по тревоге. Или, как минимум, какие-нибудь «добровольно-принудительные» хозработы. Что тоже, конечно, не сахар…
Черт. Ну куда свежие лезвия запропастились?! Каждый раз, когда надо…
— Командир группы К-27 первый лейтенант Вильямс. Сэр!
— Проходи, лейтенант. Рассказывай, как там успехи у твоих парней?
— Успехи соответствующие. Соответствующие планам учебно-тренировочных мероприятий. Сэр!
— А физ-подготовка? Вы там вроде с физ-подготовкой маленько недотягивали?
— С физ-подготовкой все в порядке. В рамках существующих учебных нормативов. Сэр!
— Ну тогда ладно. Тогда тебе мою просьбу будет выполнить не сложно.
— Какая просьба? Сэр!
— Пустяковая. Смотаться в ближайший уик-энд на материк, в один известный мне квадрат. О котором я скажу позже. И кое-что там забрать. То, что наши армейские коллеги по глупости потеряли. А теперь хотят непременно вернуть. Как ты на это смотришь?
А как можно смотреть на
— Мне бы хотелось узнать подробности предстоящей операции. Сэр!
— Ну какие подробности? Никаких подробностей. Я же сказал — почти прогулка: погрузиться на вертолеты, пролететь пару часов, сесть, найти пропажу и вернуть ее законному владельцу. Или, если это по каким-то причинам будет невозможно, уничтожить на месте.
— И больше ничего?
— И больше ничего.
— Что вы называете пропажей? Сэр!
— Кое-какую электронную начинку потерпевшего аварию самолета «Фантом». Пока до нее другие не добрались.
Предложенная задача была действительно проста и абсолютно по силам любому рядовому вокзальному носильщику — поднял, поставил, перевез. Соглашаться без возражений на подобного рода примитивные операции — значило терять свое элитное лицо. И квалификацию. Опускаться до уровня рядового подразделения на командных побегушках. Утрачивать боеготовность, за которую в конечном итоге спрашивают с непосредственного «нижнего» командира, а не с его высокого, отвлекающего личный состав от боевой учебы начальства.
Тут есть над чем подумать. И что возразить…
— Вообще-то это работа не нашей компетенции. Наш отряд специализирован на другого рода операциях. Мне кажется, здесь достаточно будет выучки рядового пехотного подразделения.
— Ну ты скажешь тоже — рядового.
— Ну тогда «зеленых беретов». Или морпехов.
— Да знаю я, что не вашей компетенции. Знаю, что вы для другого дела назначены и что по воронам из тяжелых орудий не стреляют. Но только нет у меня сейчас никого подходящего в наличии. Только вы. А дело не ждет.
— И все же мне кажется, что рисковать личным составом специализированного подразделения, предназначенного для ведения долговременных разведопераций на территории условного противника по меньшей мере нерационально.
— А никакого особого риска нет. Эта территория нам подконтрольна. И настроена дружески. Надо только подлететь, погрузить и вернуться обратно. Работа пяти минут.
— Разрешите задать вопрос? Сэр!
— Валяй.
— Я никак не могу понять, почему для решения подобной простейшей задачи задействуют именно нас?
— Потому, что тебя не спросили! Ты, видно, лейтенант, действительно что-то недопонимаешь… И совсем не о том думаешь. Ты бы лучше, чем рассуждать о том, по какому поводу тебя на задание посылают, озаботился тем, как это задание качественней выполнить. Еще вопросы? По существу.
— Следует ли мне поставить в известность о характере операции своего непосредственного начальника?
— Он уже в курсе. Ровно настолько, насколько ему положено быть в курсе.
— В таком случае я прошу разрешения задействовать его в разработке оперативных мероприятий…