Ловушка
Шрифт:
Вот и сейчас водная гладь встревоженно вздымается, отвечает волнами – крупными, размером с их двухэтажное поместье – и накрывает с головой. И ей не страшно. Вода не причинит вреда.
Ей нечем дышать, жидкость забивается в рот, заполняет собой ноздри и грозится добраться до легких. Она смиренно вдыхает воду и чувствует, как та спускается ниже, проникает в каждую клетку организма и обволакивает всё тело. Чувствует, как длинное, скользкое и покрытое крупными присосками щупальце обхватывает её поперек туловища и тянет за собой.
На самую
Теперь она смотрит сквозь черную толщу воды, и поднявшийся со дна вихрь из ила и песка мешает рассмотреть льющийся оттуда свет. Этот свет обманчив – и она об этом знает. Он даёт людям ложные обещания, будто маяк, заманивающий моряков на скалы. О вечной жизни после смерти, о рае и об аде, куда рано или поздно попадёт каждый. Этот свет проникает в их жизнь и уничтожает её, разрубает собой привычный уклад и сеет семя раздора между членами семьи.
Этот свет пытается затмить собой Спасителя.
– Нет ни рая, ни ада, – голос громкий, хрипящий и свистящий она слышит не впервые. Они под водой, но он звучит так четко и ясно, словно проникает ей прямо в сознание. – Только жизнь.
Присоски впиваются в кожу, обжигают своими прикосновениями и закрывают ей глаза. Больше у неё нет ни шанса наблюдать за светом.
– Я знаю, – с трепетом отзывается она, но с губ срываются лишь невнятное бульканье и крупные пузыри. Во владениях Спасителя ей не дано говорить свободно. – Самое ценное – это жизнь. И её нужно прожить по правилам.
Их они выучили наизусть. Читали детям на ночь вместо увлекательных сказок, повторяли перед обедом вместо молитвы и высекли на медных блестящих табличках под висящими в холле портретами уже почивших членов семьи Стоун.
Спаситель требует от них всего ничего: чтить и хранить память о нём, чествовать имя его и питать его. Искренними верой и любовью, бескрайними полями растущего повсюду болиголова и молитвами. Она молится чаще и отчаянней остальных, и оттого она – единственная, кого Спаситель касается сам.
Только она и знает, где его искать.
– Что будет с теми, кто не соблюдает правил? – этот вопрос волнует её сильнее прочих, но она нигде не нашла на него ответа. Молчали книги в библиотеке, молчали портреты и молчил отец. Никогда не спрашивала она лишь в часовне, хотя там ответ наверняка найдётся.
Но спросить у него самого здесь – разве не то же самое?
– Тех уже не спасти, – в голосе Спасителя не прочесть эмоций, его настроения не понять.
Длинные мощные щупальца сильнее сдавливают тело, перехватывают конечности и проникают даже в рот. Обжигают язык. Ей хочется сказать о том, что у любого должен быть шанс спастись, но он об этом и так знает.
Не ей противиться его воле. Кажется, вода наконец-то берёт своё. И она тонет.
***
Утро сегодня ясное – на небе ни облака,
Каждый год в один и тот же день, но никогда – в одно и то же время. Кто-то опаздывает, кому-то не хочется расставаться с привычным укладом жизни, а кто-то не хочет слушать разглагольствований отца о Спасителе. Только он и сама Лили сохраняют веру в когда-то важное для их семьи – для всего острова – божество.
Властелин морей и жизни, по легенде когда-то именно он помог семье Стоун вырасти из невзрачных пахарей сначала в хозяев крупного рыболовного промысла, а затем и во владельцев одной из самых обширных сетей гостиниц в стране. Он дал им богатство, возможности и своё благословение в обмен на память о нём. На любовь.
Лили не понимает тех, кто не испытывает благодарности к этому удивительному существу. Уж она-то, родившаяся и выросшая на этом острове, точно знает – это не выдумка. На ночь она слушала сказки матери о его могуществе; по утрам штурмовала небольшие, написанные от руки молитвенники, уже выцветшие и обветшалые от времени; а днём до сих пор смотрит на водную гладь, сидя на песчаном берегу, и замечает длинные щупальца, выглядывающие из-под воды.
Нет никаких сомнений – Спаситель существует. Возможно, сам он зовёт себя иначе и никогда им в этом не признаётся, принимая данное самыми первыми Стоунами имя, но и неважно. Став старше, Лили понимает это лучше прочих.
Имя – это всего лишь имя.
– А вот и травы, – она ставит корзину на кухонный стол и убегает раньше, чем кто-нибудь успевает ей ответить.
Говорить ни с кем не хочется. Их кухарка – миссис Стэнли – улыбчивая и добрая женщина, однако слишком уж говорливая. Лили уверена, что стоит попасться ей на глаза, как та тут же найдёт с десяток вопросов, а то и новых поручений. Нет уж, на сегодняшнее утро у неё совсем другие планы.
Ближе к вечеру, когда на острове будет не продохнуть от братьев и их жён, приехавших сюда вместе с повзрослевшими детьми, у неё уже не останется времени. Они вновь будут смотреть на неё свысока, и не только потому, что она лет на двадцать младше большинства из них.
Она – настоящая Стоун, преданная Спасителю и любимая как им, так и отцом. И никому из них это не по душе.
До небольшой каменной часовни Лили добирается обходными путями – идёт лесными тропинками за поместьем, прячется в тени высоких деревьев и украдкой поглядывает на отблески солнечного света в окнах. Отчего-то в последнее время даже отец не одобрял её визитов в обитель Спасителя. Смотрел на неё мрачно, тяжело и будто бы печально. Смотрел.