Лоза Шерена. Братья. Часть первая
Шрифт:
Если Зир уже сегодня не выполнит обещания и не приведет Рэми, Арман темный цех с землей смешает. Прежде чем самому уйти за грань вслед за другом. Ибо за ошибки приходится платить всем, даже главе северного рода.
— Ты нашел?
Арман вздрогнул — слух Мира в последнее время обострился. Да и сам он стал другим: более чутким, наверное, задумчивым. Будто сдался и душой уже стремился к грани, или, напротив, напряженно ждал. Понятно же, кого. Рэми, своего целителя судеб. Носителя души одного из двенадцати, того, кто должен был бы стать телохранителем, а не стал.
Почему не стал? Арман не понимал.
Мир звал. Арман видел этот зов в глазах остальных телохранителей: безудержная тоска, сжигающий огонь потери, жажда новой встречи. Но каким-то чудом Рэми смог магии зова противостоять. И это Арман ему, пожалуй, бы простил. Рэми не верил Миранису, стремился быть свободным от уз, связывающих его с принцем — его право. Но права вытягивать из Мираниса силы ему не давал никто!
— Ты нашел Рэми? — отчеканил Миранис.
— Нет, мой принц... — покачал головой Арман и осторожно продолжил:
— Думаю, тебе стоит сказать Эдлаю, что Рэми в столице. Рэми бежал от Эдлая, это правда, но вряд ли сумел до конца разорвать соединяющие их узы.
Арман не стал вспоминать, почему именно пришлось Рэми бежать от его бывшего опекуна. Глупышка Аланна, названная сестра… можно ли тебя винить за то, что ты повелась на прекрасные глаза целителя судеб? А глаза у Рэми действительно были красивые: огромные, щедро опушенные ресницами, и выразительные, с почти съевшей белок темной радужкой. Таким поверить, в таких утонуть… даже гордой придворной архане… Аланне ведь всего шестнадцать, глупая девчонка!
Даже у виссавийцев не было такого взгляда. И лишь у одного человека на памяти Армана… этого вспоминать не хотелось. Ни сейчас, ни вообще. Да и незачем те воспоминания пачкать мыслями о Рэми, и без этого Арман был с мальчишкой слишком мягок. А стоило прибить при первой встрече, несмотря на приказ Мираниса.
— А я думаю, ты слишком доверяешь Эдлаю, — сказал вдруг Мир. — В то время, как я твоему бывшему опекуну доверять не могу.
— Ему доверяет твой отец, этого должно быть достаточно.
— Может, слишком доверяет.
— Ты хочешь отдать Аланну Рэми? — спросил вдруг Арман. — Я бы, например, не хотел, безродному..
— Ты удивишься, — улыбнулся вдруг Мир, — но на Аланну у меня гораздо больше прав, чем у тебя, друг мой. Намного больше… и если тебя не волнует, почему браком с ней заинтересовался виссавиец, то меня это, увы, должно волновать, но не сейчас… позднее. Может быть.
Ветер кинул в них снежной пылью. Мир на миг прищурился, улыбнулся вновь, подняв повыше воротник туники, и вдруг заглянул Арману в глаза. От этого взгляда стало не по себе, будто Мир что-то хотел сказать, да все не решался. Он да и не решался? Даже смешно.
— У меня к тебе просьба, — начал принц, вновь отворачиваясь.
Просьба? Не приказ? Арман ушам не поверил. Плохо это, если Мир просит.
— Не уходи надолго, — задумчиво сказал вдруг принц, натягивая белоснежные перчатки. Ровно так сказал, будто не с Арманом разговаривал, сам с собой. — Побудь эти дни со мной, забудь о службе... не
— Чтобы посидеть у тебя есть телохранители, — заметил Арман, показывая взглядом на три тени рядом. — Я не могу, Мир… честно не могу ждать и ничего не делать. Я с ума сойду.
Мир лишь грустно улыбнулся, даже не обернувшись. Еще недавно бы скривился, услышав такие слова. Еще недавно он терпеть не мог телохранителей, считал их обузой, а их преданность — навязанными богами узами. Но встретив Рэми...
Рэми их всех изменил. И всех их предал.
— Не хватает одного, — прошептал Мир, сжимая ладони в кулак. — Я каждый миг это чувствую. Скажи, Арман, почему он этого не чувствует? Почему не сжирает его эта тоска, будто из тебя вырвали кусок души и держат где-то в заложниках? Почему он до сих пор не приполз ко мне на брюхе, как приползали остальные, почему не просит о пощаде? Почему… ненавидит настолько, что хочет убить? Тогда как должен…
— …любить? — без тени былой улыбки спросил Арман. — Может, не все избранные становятся телохранителями? Может, Рэми — резерв, тот, кому не суждено стать кем-то большим?
— Может, — задумчиво ответил Мир, накидывая на плечи теплый плащ.
Арману не понравился этот ответ, будто Мир что-то не договаривал или же до конца не верил, что Рэми может его предать. Впрочем, Арман мало что знал о магических связях между принцем и его телохранителями, как мало о них знал любой в Кассии. Государственная тайна… к крохам которой даже вездесущий Майк с трудом получил доступ. К теням эти государственные тайны!
Арман оглянулся на сопровождающую Мира троицу и пожал плечами: что в них такого, чего нет в других? Почему именно они носят души сыновей верховного бога? Из-за ошеломляющего по своей силе дара? Дара ли? Или проклятия?
Лучшие из людей?
Точно лучшие?
Один из телохранителей, Кадм, со скучающим видом кормил мясом медвежонка, нежно потрепывая его по холке. Темные волосы до плеч были собраны в небрежный хвост, на правильно очерченном лице с тяжелым подбородком гуляла мягкая улыбка. Его силе и мускулам, сейчас скрытым под простой рубахой и мягкими штанами, завидовали все мужчины при дворе, а дамы томно вздыхали, бросая в его сторону короткие взгляды: по слухам, в постели он был нежен и ласков, как вот с этим медвежонком.
Но Арман знал, что с таким же выражением скуки на лице воин вонзил бы меч в брюхо зверя, да по самую рукоять, да еще провернул бы лезвие пару раз, наслаждаясь каждым предсмертным вздохом. Любое оружие пело в его руках, любое подчинялось, будто было создано только для него. И выходить против телохранителя силы на тренировках решались немногие. И уж точно не в одиночку: Кадм шутя побеждал всех, наслаждался своими победами. И пролитой «в пылу драки» кровью.
Жесткий и беспринципный, ироничный и безжалостный. Всегда обманчиво безоружный, только с легким кинжалом в простых кожаных ножнах у пояса. Но Арман и люди Зира знали цену этому кинжалу, и стоило Кадму захотеть, как обычная сталь превращалась в его руках в любое оружие, и тогда пощады не жди…