Лоза Шерена. Братья. Часть первая

Алмазная Анна

— Может, позднее… — ответил Кадм и вздрогнул от боли в детском взгляде.

Рэми явно что-то не договаривает. Но и ломаться, вроде, не собирается, так что лучше пока к нему не лезть. Захочет, сам расскажет. А уж Кадм постарается, чтобы захотел.

Из ванны он мальчика принял сам. Завернул в простыню, вновь поднял на руки и поставил посреди спальни. Вытер как следует и все так же не мог надивиться этому глубокому, совсем не по-детски понимающему взгляду, в котором билось, не находило выхода синее пламя. И щитов у Рэми не было, будто это чудо-дитя еще никто и не думал научить закрываться. И эта доверчивость… ласковая и уверенная, его внимание,

неотступное и всепонимающее, от которого становилось не по себе, и тонкие детские пальцы, вдруг сомкнувшиеся на рукояти кинжала Кадма.

Телохранитель позволил Рэми обнажить оружие. Позволил услышать разочарованный плач магического клинка, который искал и не мог найти истинного хозяина, и Рэми аккуратно провел пальцами по лезвию, как бы проверяя его остроту. Клинок услышал мгновенный приказ, и мальчика не ранил, а Кадм осторожно отнял кинжал у Рэми, вновь убирая его в ножны:

— Лучше не трогай чужое оружие. Мое не трогай без моего разрешения никогда. Слышишь, Рэми?

— Научишь меня быть сильным? — тихо спросило странное дитя. — Чтобы… меня не надо было все время защищать.

— А надо?

— Наверное… — Рэми вдруг тихо всхлипнул, и в широко распахнутых глазах его заблестели слезы, — наверное… ему надоело… правда? Потому я здесь? Потому Ира убрали? Он ведь сказал… что я ему мешаю, это правда? Он больше меня не хочет? Я ему не нужен, да? Он хотел меня убить…

Странные слова для ребенка. Для высшего мага — еще и опасные. И что ответить, не знаешь, ибо боги только ведают, о ком Рэми говорит. Боги, со взрослыми всегда было легче, а это дитя убивает своей логикой! И Кадм судорожно подыскивал нужные слова, когда в их разговор вмешался спокойный голос Мира:

— Ты нужен мне, Рэми. И, уж не сомневайся, я тебя никому просто так не отдам. Одевайся, пойдем, чего-нибудь съедим.

— Ты тоже мой учитель? — удивленно, будто только его заметив, посмотрел на Мира Рэми.

— Нет, — засмеялся Мир. — Хватит с тебя и одного учителя. Зови меня Мир, я твой друг.

Вспыхнул вдруг огонь в камине, заиграл теплыми красками на лице Рэми, и глаза мальчика вспыхнули искренним, невинным интересом:

— Но… взрослые не дружат с детьми.

— Думаешь? — Мир выхватил из вазы яблоко и кинул его Рэми. Маленький маг яблоко поймал, сжал ладошками, и в его выразительных глазах мелькнула ласковая улыбка. — Тогда я особый взрослый. Который с тобой дружит. Которому нравится, когда ты рядом. Которому ты нужен… и для которого ты совсем не слаб. Ты доволен?

Рэми кивнул, улыбнулся шаловливо и надкусил яблоко. А потом, вдруг что-то вспомнив, посмотрел на Кадма и тихо спросил:

— Можно? Можно я пойду с Миром?

— Можно, Рэми, — мягко ответил Кадм. — Конечно, можно. Ты можешь доверять Миру. А еще Тисмену и Лерину, — он показал на телохранителей. — И можешь с ними идти. Можешь идти где хочешь, только выходить из замка я тебе запрещаю. Я запрещаю говорить кому-то свое настоящее имя, для всех тебя зовут Астэл. Так надо, ты ведь понимаешь, — Рэми кивнул. — И если что, зови, я услышу и приду. Никто не может тебя обидеть… верь мне, даже твой дядя. Я не знаю тут никого, кто был бы меня сильнее, веришь мне?

Рэми слегка покраснел и вновь кивнул.

«Не дай его никому обидеть», — приказал Кадм замку и почувствовал легкое тепло: замок принял приказ. И, наблюдая, как Рэми спокойно поднял руки, позволяя харибу натянуть на него тунику, отдал новый приказ, на этот раз Майку: «Подними списки арханов и найди всех, у кого пропали или умерли

дети одиннадцать лет назад, не обязательно шестилетние, мы может не знать истинного возраста Рэми. А так же составь списки всех арханов, которым сейчас исполнилось от пятнадцати до двадцати, живых или мертвых. Пошли людей, чтобы проверили татуировки живых и прикажи жрецам смерти проверить саркофаги тех, кто умерли. Мне надо точно знать, что их не подменили. Мне все равно, сколько силы потратят на это маги и жрецы, приказ в приоритете. Прикажи доставить в замок мать Рэми и найди мне высшего мага по имени Ир. Сам поедешь в поместье, где жил Рэми и допросишь всех его обитателей. Не может быть, чтобы за одиннадцать лет столь яркий дар ни разу не проявился. И действуй как можно быстрее, докладывать будешь о каждой мелочи, днем и ночью, людей бери сколько понадобится и кого понадобится, мой хариб принесет тебе печать подчинения. О работе в дозоре Армана можешь пока забыть. И поищи что-то в своих книжках о людях, которые сами принимали в себя души двенадцати…»

И сам не поверил в то, что сказал. Телохранитель, который сам решил быть таким, а не таким родился? Да и выбрал ли он быть телохранителем? Или просто выбрал Аши?

«Да, мой архан», — прозвучал немедленный ответ Майка.

У Кадма тоже появился приоритет. Маленький архан, который почему-то вырос в угрюмого рожанина. Загадка, которую надо разгадать.

Хоть что-то интересного в этом скучном замке.

А Рэми еще раз надкусил яблоко, посмотрел внимательно на Кадма и начал говорить, на этот раз уверенно и с недетской серьезностью:

— Он был такой усталый… несчастный… со сломанными крыльями, а вокруг столько крови… и цепи… и он все равно был красивым. И добрым. Почему вы так с ним? Это нечестно… ведь Аши любит вас… а вы его — нет.

И откусил еще один кусок, отворачиваясь от удивленного Кадма.

Так ли уж этот мальчик не понимал, что тут происходит? Маленький Рэми, которого одевал молчаливый хариб, все так же задумчиво грыз свое яблоко посреди залитой светом спальни, а трое взрослых мужчин, высших магов, не знали, что и думать об этом странном «сокровище».

Кадм вздрогнул. Показалось на миг, что за спиной Рэми стоял и улыбался, раскрывал уже излеченные, сильные крылья полубог Аши, проклятый телохранитель.

«Почему ты не помог ему, почему не защитил против Армана?» — зло спросил Кадм.

«Потому что он не позволяет мне вставать между собой и Арманом».

«Почему Арман?»

Аши издевательски усмехнулся:

«Вы слепы. А больше всего слеп Арман, но я не могу открыть вам глаза… он не разрешает».

«Так что нам делать, чтобы ему помочь?»

«Ты уже сделал. Ты дал ему свободу. Дальнейшее он сделает сам».

И исчез, оставив за собой лишь мягкость вечернего солнца. Только Кадму от его слов легче не стало. Ему все казалось, что кто-то делает из них дураков, что разгадка у них под носом, но они ее не видят.

Арман страшно устал: полдня разнимал вместе с отрядом разгоревшуюся на площади драку. Из-за чего подрались? А кто его знает, из-за чего подрались, но лупили друг друга с таким жаром, будто у них на глазах жен насиловали. Часть поубивали друг друга, часть пришлось рассовать по тюремным камерам, чтобы потом маги разобрались, кто кого успел убить, а кто не совсем… вторых выпорют как следует, чтобы знали, а первым повезло меньше, и уже на рассвете их раскачивающиеся на ветру тела поубавят у народа желание развлекаться подобным образом. Но это утром…