Ложь между нами
Шрифт:
— Прямота — редкое качество для женщины, — кивает Пекарский и наконец возвращается на свое место.
— Очень надеюсь, что она будет взаимной.
— Я уже говорил вам, Дианочка, ваш муж идиот, раз упустил такую женщину. Вас нужно лелеять, баловать и оберегать от любых проблем.
— И как угроза собранием связана с вашей потребностью оберегать меня от проблем? — Несмотря на острое желание вылить на Пекарского содержимое вазы вместе с розами, я растягиваю губы в улыбке и беру из рук официанта папку с меню.
— Ну что вы, дорогая
Удивление на оплывшем лице настолько фальшивое, что даже смотреть противно.
— Проблемы на таможне тоже ваших рук дело? Особая разновидность заботы? — Опускаю взгляд на меню.
— Что вы, мои руки не такие длинные!
— Мне кажется, вы скромничаете.
— Увы! Это скорее дело рук Марка Юрьевича. Он разозлил не тех людей, и сейчас всем приходится пожинать плоды его решений.
— Но как удачно все совпало! Заказчики в любой момент могут подать иски. Фирма на грани разорения из-за ареста на границе. И тут появляетесь вы с гениальной идеей о проведении собрания. Прямо сейчас! Пока Марк в реанимации и не в состоянии принимать участие в деятельности компании.
— Да, вы правы. Удивительное совпадение. — Пекарский больше не улыбается. Блестящие мясистые губы плотно сжаты. Водянистые глаза смотрят будто сквозь меня.
Некстати вспоминается недавний взгляд Хаванского. Голубые глаза, длинные светлые ресницы, губы... четко очерченные, словно высеченные из камня.
От внимания Клима меня тоже потряхивало, однако это было другое. С ним я чувствовала себя как на американских горках. Ощущения — на максимум, душа и тело — наизнанку.
Все было гораздо острее, чем сейчас, но без лживой, тошнотворной мягкости. И липкого, как лента для ловли мух, вожделения.
— И каковы ваши планы на собрание? — сразу перехожу к делу.
— Сомневаюсь, что для вас оно обернется чем-то неожиданным.
— Отстраните меня от должности, переведете все имеющиеся деньги на свои счета, — хмыкаю я, — авансами, в счет будущих контрактов. А потом запустите процедуру банкротства. Ничего не пропустила?
— Нет, что вы! Все верно! — беззвучно аплодирует Пекарский. — С одним уточнением.
— И каким же? — Наклоняюсь к нему.
— Я могу не отстранять вас. — Альберт красноречиво опускает взгляд на мое декольте. — И не банкротить.
— А авансы?
— Мы можем договориться и об авансах. — Он облизывает губы. — Количество нулей, сроки — все зависит только от вас.
— Понятно.
Дико хочется помыться. Полностью. С антибактериальным мылом и мочалкой. Чтобы и запаха этого мужчины не осталось.
— Я не собираюсь уничтожать компанию, которой управляет такая потрясающая женщина. Уверен, нас ждет долгое и интересное сотрудничество.
— Интересное... — Отчетливо ощущаю вкус гнили на губах.
— Я уже говорил. Вы особенная женщина и заслуживаете заботы.
— У меня есть время подумать?
К черту все эти ритуальные танцы! Главное блюдо сегодня я, поэтому откладываю меню и убираю с колен салфетку.
— Да... — Пекарский кивает на запасную дверь. Летом она вела на веранду. Сейчас, осенью, даже не представляю куда. — Минуту или две, — завершает свою фразу Альберт, и возле нас, словно из воздуха, материализуются два шкафоподобных охранника.
Глава 12
Глава 12
Собираясь в ресторан, я догадывалась, что разговор будет не из приятных, однако такого исхода не могла даже представить. Похоже, прежние отказы Пекарскому сыграли со мной злую шутку. Они отрезали пути назад и взвинтили до небес мотивацию акционера.
— Вы же не будете поднимать шум в таком приличном месте? — Альберт победно ухмыляется и обводит взглядом зал: высокие колонны, хрустальные люстры, увешанные картинами стены и дорого одетых посетителей.
— Предлагаете поехать с вами? А если я не хочу?
Впору паниковать, но не получается. После всех проблем, которые свалились на меня за несколько дней, нормальные человеческие эмоции как под наркозом. Страх мгновенно уступает место холодной злости. А вместо слабости я чувствую, как внутри раскручивает маховик маленькая электростанция.
— Мы цивилизованные люди. К тому же вам ничего не угрожает. — Пекарский встает из-за стола и первым направляется к двери.
Я его словно больше не интересую. Идеально разыгранная партия, если не считать двух упакованных в костюмы бульдогов, которые все еще стоят за моей спиной.
— Расслабьтесь, мальчики. — Убираю с губ невидимую крошку. — Шоу не будет.
Так просто сейчас разбить пару бокалов, будто случайно сбросить со стола приборы или, поднимаясь, неловко потянуть за скатерть. Официанты окажутся тут в мгновение ока. При них никто не станет насильно вести меня на выход или сыпать угрозами.
Немного шума в обмен на свободу. Но один вопрос все еще требует ответа.
— Не нужно сопеть мне в спину! — Обернувшись, я посылаю охранникам самую обворожительную улыбку. Медленно встаю. И походкой фотомодели, привлекая к себе внимание доброй половины зала, иду за Альбертом.
Со стороны это, наверное, смотрится поражением. Очередным доказательством, что женщине нет места в большом бизнесе и все мы в глубине души шлюхи. Только сейчас мне плевать, что об этом подумают охранники или сам Пекарский.
Машина ждет нас на небольшой парковке сразу за дверью. Черная, как душа ее владельца, и такая же безвкусная.
— Прошу вас. — Пекарский лично распахивает передо мной дверь и, когда устраиваюсь на заднем сиденье, садится рядом.
— Похоже на похищение.
Я даже не пытаюсь осмотреться. Николай слишком далеко, с другой стороны здания, прохожих нет, а водитель мало отличается от тех двоих из ларца, что конвоировали меня до двери.