Ложь
Шрифт:
– Да что Вы говорите? – Ботель задумчиво поскреб рукой затылок. – Может, прочтете мне лекции, или урок преподадите?..
– Я начну с уроков для Аделы…
– Вот как?..
– Мы задумали создать школу мужей. Думаю, отсутствие такой школы в Мату-Гросу – большое упущение…
– Хотел бы я посмотреть, как Вы будете убеждать индейцев в том, чтобы они не избивали полудюжину жен, которые обычно имеются у каждого вождя, – развеселился Ботель.
– Мы начнем с белых, у которых есть жены, и которые должны подавать индейцам хороший пример.
– Никогда не ожидал
– Вот “Опорто” и бокал, – сказала мужу Адела.
– Тащи еще один, себе, – приказал он.
– Мне? – удивленно переспросила Адела.
– Ну конечно, дура, не мне же! И не наливай мне эту топленую карамельку. Я буду пить, как всегда, чтобы поприветствовать эти желанные мешочки и сеньору Сан Тельмо. Черт возьми, как бы там ни было, а чертовски приятно, что в Мату-Гросу есть такая милашка!
В проеме двери снова появился Деметрио. Его хмурое лицо немного смягчилась, когда он смотрел на Веронику при желтом свете керосиновых ламп. Увидев, что Вероника выпила вино и вышла на веранду, Деметрио бесшумно пошел следом за ней.
– Вероника! – тихо позвал он.
– Что? – холодно ответила она.
– Ты хорошо себя чувствуешь?.. Думаешь, ты уже поправилась?..
– Вполне, так что можешь снова нападать…
– Вероника!..
– Враг уже на ногах, и с клинком в руке. Полагаю, это – единственная причина твоего интереса к моему здоровью, – язвительно заметила Вероника.
– Но ты выглядишь еще не совсем здоровой, – Деметрио озабоченно покачал головой.
– Как ты слышал, доктор Ботель считает иначе.
– Ты похудела. Это платье…
– Это платье сеньоры Ботель… Оно мне так же велико, как тебе – эта рубашка.
– Да, верно, – согласился Деметрио. – Именно такой нелепой мелочи нам и не хватало – одалживать одежду, да еще у кого!
– По-моему, мы должны поблагодарить чету Ботель за их любезность…
– Послезавтра приплывет пирога с нашим багажом, который мы оставили в Сан-Карлосе.
– Так быстро? Как же ты добился подобного чуда, ведь плыть вверх по реке очень долго?
– Деньги могут все.
– Ах да, конечно… я совсем забыла! – горько усмехнулась Вероника. – Когда ты женился на мне, ты был беден, как церковная мышь, и сказал, что я должна отвыкать даже от своей одежды, моей последней кокетливой частички. Я поверила тебе, и с радостью принесла себя в жертву. Я была слепа, и сходила с ума от любви!
– Вероника!..
– Не делай такое скорбное лицо, иначе ты упадешь в моих глазах и потеряешь свою репутацию… Вспомни, что что ты неумолим и беспощаден. Мы здесь одни, стоим друг перед другом, как в том символическом фехтовальном поединке. Тогда я слабо дралась, потому что любила тебя… Теперь же все иначе, и как верный враг, предупреждаю: не опускай шпагу и не проявляй ко мне ни малейшего снисхождения, потому что если я стану драться с тобой, то только для того, чтобы разбить тебе сердце, ранить тебя так же глубоко, как ранил меня ты!..
Глава 23
–
– Преподобный? – удивилась Вероника. – Так рано, а Вы уже здесь…
– Собственно говоря, я зашел только узнать, как Вы, и очень рад видеть Вас в добром здравии. Кажется, Вы полностью поправились. – Пастор в нерешительности остановился на ступеньке небольшой лесенки, ведущей в просторную прихожую дома семейства Ботель. Он помедлил, стараясь за улыбкой скрыть свое волнение. Скрепя сердце, преподобный не навещал Веронику уже три дня, а только посылал кого-нибудь справиться о ее здоровье, и сейчас он совершенно растерялся, поддавшись своей минутной слабости.
– Почему бы Вам не подняться и не присесть, преподобный отец? – предложила Вероника.
– Боюсь, что вы с мужем сейчас уедете.
– Уедем?..
– Видите ли, Ваш муж уговорил здешнего шерифа продать ему двух самых лучших лошадей, и я слышал, что он велел, как можно быстрее, купить упряжь для верховой езды, – пояснил пастор.
– Как бы то ни было, это не означает, что я куда-то поеду, – гордо, даже с вызовом произнесла Вероника.
– Но сеньор Сан Тельмо очень внимательно и с большой заботой выбирал второе седло, заказывая упряжь, – заметил Джонсон. – Знаете, по дороге сюда я побывал в вашем новом доме. Там уже возвели ограду, и построили часть просторных залов и домик для прислуги.
– Вот как?..
– Я сказал Вам о доме потому, что от сеньоры Ботель узнал, что Вы не хотите видеть его.
– Преподобный…
– Это меня не удивило, хоть Вам и придется жить в нем…
– Смотря что Вы называете жизнью, – горько ответила Вероника.
– Простите, что осмелился заговорить о доме и остальном, – с горячностью продолжил Джонсон, – возможно, Вы не хотите и слышать об этом, но мне нужен Ваш окончательный ответ. Я не могу допустить, чтобы...
– О чем Вы? – перебила преподобного Вероника.
– Что Вы решили, Вероника? – нетерпеливо спросил пастор. – Индеец Игуасу скоро будет здесь, и Вы сможете послать письмо своей родне… Поймите, эта жизнь не для Вас. Конечно, к чести инженера Сан Тельмо, должен признать, что он делает все возможное, чтобы получше обустроить дом, сделать его для Вас удобным и уютным, и все же я считаю…
– Сожалею, что прервал Вас, преподобный Джонсон, – сухо оборвал священника неожиданно появившийся откуда-то Деметрио, – но мы с женой уезжаем. Жаль, что Вероника не сможет дослушать до конца Ваше весьма интересное мнение.
Вероника сумела скрыть свое удивление. Она считала, что Деметрио следил за ней с той самой минуты, как она полностью поправилась и встала с постели. Он постоянно преследовал ее, появляясь в самый неожиданный момент и пресекая все разговоры своим мрачным видом, сухим словом или горькой улыбкой.
– Я как раз только что сказал сеньоре Сан Тельмо о Вашем возможном отъезде, – спокойно сказал Джонсон.
– Вы бесподобно прозорливы, святой отец, – съязвил в ответ Сан Тельмо.
– Осталось только выяснить, хочу ли я куда-то ехать? – вмешалась в разговор виновница спора.