Ложные приговоры, неожиданные оправдания и другие игры в справедливость
Шрифт:
Слоган «никаких переносов» был доведен до абсурдной жестокости в одном деле в конце 2017 года, когда Окружной судья, слушающий дело о сексуальном насилии, узнал, что пять членов семьи истца погибли ночью в результате несчастного случая, вследствие чего не смогли явиться в суд. Ходатайство обвинения о переносе слушания было отклонено.
Причем это вредит далеко не только стороне обвинения: подсудимые зачастую страдают еще больше. Я уже сбился со счета, сколько раз материалы, запрашиваемые у прокуратуры на протяжении месяцев, были предоставлены мне в день слушаний: огромная, толщиной сантиметров в десять, папка с, возможно, ключевой медицинской документацией или данными с мобильного телефона. Я молю магистратов перенести слушание, чтобы я мог должным образом посовещаться со своим клиентом по поводу этих запоздалых исключительно по вине обвинения данных, однако мне неизбежно предлагают в ответ: «пятнадцать минут, а затем мы начинаем слушания». Однажды я был вызван защищать человека с хорошей репутацией, обвиняемого в преследовании предполагаемого любовного соперника, после
– У вас есть пятнадцать минут, – цыкнул председатель, словно обвиняемый был каким-то образом виноват в случившейся с солиситором беде. К счастью, после трех длинных дней выслушивания показаний мужчина был признан невиновным, однако многим везет куда меньше.
Смысл всего вышесказанного в том, что судебных заседаний может быть меньше и они могут проходить гораздо быстрее. Точно так же и переноситься они могут значительно реже. Вместе с тем, как по мне, так происходящее в этих судах никак нельзя назвать правосудием. Они не соответствуют гордо заявляемой уголовно-процессуальным кодексом «первостепенной задаче» оправдания невиновных и осуждения виновных. Они призваны лишь как можно быстрее и с как можно меньшими расходами разбираться с накопленными делами. Это рулетка под видом правосудия, в которой дело может рассматриваться по всем правилам только по воле случая – не благодаря существующей системе, а вопреки ей. И именно в таких условиях и осуществляется 94 % нашего уголовного правосудия.
Не столь важен вопрос, правильно ли для современной демократии делать из магистратов судей, присяжных и палачей – и внедрять удешевленную модель упрощенного правосудия, сколько то, что наше государство готовит для магистратов еще большую роль.
Движение в этом направлении происходит по трем фронтам. Во-первых, все больше и больше дел, изначально предназначенных для рассмотрения либо магистратами, либо присяжными, не допускается до Королевского уголовного суда присяжных. Официальные рекомендации призывают магистратов сдерживать такие дела, объявляя подходящими для рассмотрения по упрощенной схеме уголовные преступления, которые прежде были бы перенаправлены в Королевский суд (30). Следующим шагом, если заключения «Обзора эффективности уголовно-процессуального кодекса», составленного в 2015 году Сэром Брайаном Левесоном, будут приняты в полной мере, станет лишение подсудимого его исторического права выбора суда присяжных – решение о месте проведения судебного слушания будет целиком и полностью приниматься магистратами. Чтобы справиться с увеличенным количеством серьезных уголовных дел, которые будут теперь рассматриваться в магистратском суде, самые незначительные правонарушения – безбилетный проезд, нарушения ПДД и сброс мусора в неположенном месте – теперь вытесняются из зала суда в интернет. Обвиняемые будут регистрироваться в автоматизированной системе, изучать имеющиеся против них доказательства, нажимать кнопку, чтобы признать вину, и получать автоматически сгенерированный «приговор» (31). Правосудие и осуждение по уголовным делам будет осуществляться не просто за закрытыми дверями суда, а за закрытыми дверями спален, без какого-либо общественного контроля или независимой правовой оценки. «Процедура одностороннего правосудия», в рамках которой магистраты заседают в одиночку между собой, вынося решения по незначительным неоспоренным правонарушениям, является нововведением, сильно отдающим Малыми сессиями восемнадцатого века, проводившимися в гостиных мировых судей.
Самые незначительные правонарушения – безбилетный проезд, нарушения ПДД и сброс мусора в неположенном месте – теперь вытесняются из зала суда в интернет. Обвиняемые будут регистрироваться в автоматизированной системе, изучать имеющиеся против них доказательства, нажимать кнопку, чтобы признать вину, и получать автоматически сгенерированный «приговор».
Во-вторых, в дополнение к первому пункту, срок по максимальному приговору, выносимый магистратами по единичному правонарушению, будет увеличен вдвое и составит двенадцать месяцев тюремного заключения. Данное изменение было предложено еще пятнадцать лет назад (32), с тех пор ожидая, когда правительство наконец любезно удовлетворит просьбы магистратов о его вступлении в силу. Когда это произойдет, целая лавина новых дел окажется во власти магистратов, которые добросовестно будут исполнять возложенные на них полномочия отправлять за решетку еще больше людей на более длительный срок.
В-третьих, под угрозой находится право обжаловать решения магистратов. В настоящий момент у каждого человека, предстающего перед магистратским судом, автоматически есть право подать апелляцию в Королевский суд, в котором слушания по делу или по вынесению приговора будут проведены повторно с участием судьи Королевского суда и двух магистратов. В случае, если основаниями для подачи апелляции являются исключительно вопросы права – например, было ли то или иное доказательство представлено в соответствии с имеющимися судебными нормами или были ли надлежащим образом интерпретированы правовые критерии, – то имеется также альтернативный вариант подачи апелляции в Высокий суд. Однако это имеет смысл лишь в случае, если вы понимаете закон либо же имеете доступ к тому, кто его понимает. Многие обвиняемые в магистратских судах не удовлетворяют имеющимся критериям предоставления бесплатной юридической помощи, и автоматическое право проведения повторных слушаний в Королевском суде играет жизненно важную роль для тех подсудимых, которые
Результат подобных реформ должен приводить в ужас: огромное количество серьезных уголовных дел будет отдано на второсортное рассмотрение магистратских судов, и они будут проходить через непонятную обывателям систему упрощенного правосудия под руководством усердных любителей, сопровождаясь при этом чудовищными ограничениями права на подачу апелляции. Кражи со взломом, нападения с причинением тяжких телесных повреждений, мошенничество средней тяжести, а также сексуальные домогательства, на данный момент считающиеся слишком серьезными преступлениями для упрощенного судопроизводства, будут в стандартном порядке рассматриваться магистратами. Агенты-обвинители будут в последний момент знакомиться с деталями дела, обвиняемые – ни в чем не повинные мужчины и женщины – будут отправляться за решетку из-за отказа в пересмотре дела или невозможности предоставить должным образом информацию в их защиту. Причем для последних не будет никакой гарантии в повторных слушаниях. Наконец, для подавляющего большинства всех заинтересованных сторон не будет никакой надежды на то, что квалифицированный судья внимательно изучит дело, чтобы обнаружить и исправить допущенные ошибки.
Магистраты и то качество правосудия, которое наблюдается в их судах, – вот какое будущее нас с большой вероятностью ожидает. Вместо того чтобы спокойно оставить этот пережиток местечкового миротворчества тринадцатого века в прошлом, он модернизируется, чтобы стать нашим мощным бронированным механизмом правосудия в новом тысячелетии. И как бы я ни старался, я не могу согласиться, что аргументы в его пользу выдерживают хотя бы малейшую критику. Почему в системе упрощенного судопроизводства мы сосредотачиваемся не на качестве правосудия или справедливости судебной процедуры, а на максимальном обороте дел? Почему наша система правосудия единственная в мире наделяет волонтеров властью отправлять своих сограждан за решетку? Почему мы не просто принимаем, но и ценим разрешение чисто правовых вопросов людьми, совершенно ничего в праве не смыслящими? Я соглашусь с тем, что в стесненные времена – да даже и в хорошие времена – мы, пожалуй, не можем позволить себе повсеместно применять модель Королевского суда, в которой юридически подкованный судья направляет присяжных из простых людей; однако наилучшей альтернативой этому не является малочисленная коллегия присяжных-самовыдвиженцев, наделенная функциями судьи в разрешении сложных спорных вопросов права. Вместо этого разве не стоило бы нам довести упрощенное производство до полностью профессионального уровня, либо путем назначения районных судей на все дела, либо путем найма обученных, профессиональных судебных заседателей, выбранных по результатам проверки их навыков критического и логического мышления, а не просто по факту наличия у них гражданской сознательности?
Причина, боюсь, в том, что восемьсот лет назад государство захотело, чтобы незначительные нарушения и споры разбирались как можно быстрее и с минимальными расходами. В те времена – когда до разговоров о правах личности и презумпции невиновности оставалась еще добрая половина тысячелетия – было не так важно, справедливо ли отправлялось правосудие – главное, чтобы отправлялось хоть как-нибудь. В двадцать первом веке, когда ни одно уважающее себя государство не станет повышать расходы на нечто столь недостойное заголовков газет, как низшие уголовные суды, подход остается прежним. Причем страдают не только низшие классы, а все, кого обвиняют в уголовных преступлениях. Все, кто становится свидетелем таких преступлений. Все, кто становится их жертвой. А также все, кто хоть сколько-нибудь ценит свободу.
Кстати, по поводу свободы. Можно было бы подумать, что подобные серьезные судебные решения вступают в силу только после формального завершения разбирательств и вынесения обвинительного приговора, однако это ошибка. Независимо от того, останется ли ваше дело на рассмотрении магистратов или же будет передано в Королевский суд присяжных, вопрос об освобождении под залог – вашей свободы в период разбирательств – зачастую будет решаться во время вашей первой явки перед магистратами, в тех же самых условиях сумасбродного бардака.
Давайте же разберемся, как принимается решение, будете ли вы следующие несколько месяцев ожидать суда в своей кровати или же в обнимку с новым дружком в одной из загнивающих тюрем Ее Величества. Давайте глянем одним глазком, как подается ходатайство об освобождении под залог.
3. Лишение свободы невиновных: заключение под стражу и освобождение под залог
«Люди в предварительном заключении находятся за решеткой недостаточно долго, чтобы [образовательные и профессиональные] программы могли им помочь – однако этого времени хватает, чтобы они потеряли работу, свои семейные отношения и даже свои дома. Подобное может раз и навсегда сбить человека с истинного пути».