Лучшая из лучших
Шрифт:
Есть такой тип людей, которые, в силу дурацкого характера, привыкают к плохому и чувствуют себя некомфортно, если оказываются рядом с теми, кто может предложить им что-то получше; в народе их называют ловцами дерьма.
Возможно, причина была именно в этом, поскольку критику подруга не приняла, смертельно обидевшись, и общение прекратилось на полгода. Настя для себя отметила, что ей стало легче без этой дружбы, а то постоянное ожидание, что Юля появится в ночи и вновь начнет рыдать из-за очередной несчастной любви всей жизни, стало всерьез напрягать.
И… да, Юля снова стояла на пороге. Настя обреченно вздохнула и подумала: хорошо, что она больше не живет со своим бывшим молодым человеком, иначе Юлечкиных стенаний он бы не выдержал и наклеил подружку вместо обоев, как грозился не раз после ее прежних визитов. Он и Настю часто ругал за бесхарактерность, упрекая за неспособность отказывать людям и повторяя одну из своих любимых присказок: «Хорошие отношения нынче дорого обходятся: друзья садятся на шею, знакомые просят об услуге, незнакомые просят взаймы. Врагов иметь дешевле».
Анастасия действительно не умела говорить «нет». Она могла пересчитать по пальцам одной руки все ситуации, в которых на чьи-либо просьбы отвечала отказом, а не впрягалась в решение чужих проблем, разумеется, в ущерб собственным интересам.
«Родительские установки, – сказал ей однажды знакомый психолог, – заставляют тебя стараться ради одобрения, чтобы заслужить похвалу». А вот что делать с этим – догадайся сама. Настя злилась, но все равно каждый раз выступала жилеткой для слез горемычной подруги, боясь показаться невежливой, а потом делилась негодованием со своим парнем, который сочувственно кивал и советовал: «Хватит отплясывать на граблях» или «Резать к чертовой матери».
Резать Настя не могла: нельзя бросать подругу в такой критический момент. Хотя и понимала, что в данном случае ее мягкость и безотказность недопустимы, ведь Юля относилась к тому типу людей, что порхают по жизни в поисках очередной свободной шеи, на которую без зазрений совести садятся при первой удобной возможности и падают оттуда, лишь когда шея начинает затекать. У девушки банально не было дома, не считая старой хибары в деревне, доставшейся ей в наследство от родителей, поэтому жила она то у одного, то у другого мужчины. Как только отношения разбивались в щепки, не выдержав столкновения с очередным ржавым корытом или игровыми автоматами, Юля кочевала по подругам в надежде снять у них угол – разумеется, безвозмездно.
Анастасия проводила гостью на кухню и теперь молча слушала причитания, даже не стараясь вникнуть в детали истории и прокручивая в голове предлоги, под которыми может отказать в ночлеге. По закону подлости именно сейчас, когда Настя сама переживала не лучшие времена, да еще вплотную была занята продажей квартиры, ей на голову свалилась эта дурында со своим вечно разбитым сердцем. «Резать!» – звучал в ушах голос бывшего парня. Скотиной он, конечно, оказался порядочной, потому и расстались, но слова-то были правильные. Юля тем временем скромно примостилась на краешке кухонного пуфика и, задумчиво теребя свисавшую со стола бахрому скатерти, не сводила с подруги глаз, горевших нездоровым авантюризмом.
– Мне нужна твоя помощь, – произнесла она таинственным тоном, по которому можно было понять: речь шла не о традиционном плаче в жилетку. – Какая? – настороженно спросила Настя.
– Надо съездить на кладбище.
– У тебя кто-то умер?
– Нет, все живы. Мне нужно провести один ритуал…
Так, это что-то новенькое. На ум сразу пришла черномагическая ересь с отрубанием куриных голов и подношениями духам природы. Подруга ударилась в мистицизм? Тогда дело плохо, потому что Анастасия в психиатрии не сильна.
– Хоть без жертвоприношений? – попыталась пошутить Настя в надежде, что просьба о помощи носит теоретический характер и решить проблему удастся не покидая кухни.
– Нет-нет, – замотала головой Юля. – Там это не требуется. Необходимо только найти могилу с нужным именем и кое-что в ней закопать.
Час от часу не легче. Если эта сумасшедшая хочет ворошить чужие могилы на кладбище – это уже статья, а то и две: тут тебе вандализм и осквернение в одном флаконе.
– Что именно нужно закопать?
– Какую-нибудь личную вещь.
– Чью?
– Того, на кого делается обряд.
– А сам человек остается в неведении, я правильно понимаю?
– Да, ему нельзя говорить. И вообще, знать будем только мы с тобой!
– Дай угадаю… Это мужчина?
Юля кивнула, и до Насти стало доходить: кажется, эта ненормальная затеяла что-то вроде приворота. А в каких случаях женщины такое придумывают? Правильно, когда личная жизнь трещит по швам.
– А я чем могу помочь?
– Мне нужна поддержка, я боюсь одна ехать.
Гениально. Связывать свою жизнь с моральными уродами – это легко, а переться на кладбище ей страшно. Хотя постойте-ка…
– А ехать надо ночью? – предположила Анастасия, уже догадываясь, каким будет ответ.
– Да, так в условиях обряда сказано…
«Ах ты ж, пресвятая Роза Исааковна, покровительница чебуречных! Помоги спасти сегодняшний вечер и мою жизнь от этой идиотки!» – мысленно взмолилась Настя и, не дожидаясь подробностей, коротко ответила:
– Нет.
– На-асть… – жалостливо протянула подруга.
– Я не поеду.
– Пожалуйста, всего один раз, и я исчезну.
А вот это уже интересно. Сгонять за город на погост, исполнив таким образом свой «подружеский долг», или полночи выслушивать истеричные рыдания, чтобы завтра встать с чугунной от недосыпа головой, пытаясь сообразить, как бы выпроводить свою нежеланную гостью…
– То есть потом ты поедешь домой? – с надеждой уточнила Анастасия.
– Ага, – радостно закивала Юлька. – Поможешь?
«Ну и способы у тебя, Роза Исааковна, – с тоской подумала Настя, доставая из комода в прихожей ключи от машины. – Впрочем, что еще делать с такими дурами, как я…»