Лучшая мама для шамана
Шрифт:
– Все хорошо, я рядом, не переживай. Где Йо?
– обратилась она к старику.
Тот опустился на диван, прикрыл на минуту глаза.
– Стар я стал для воспитания мелких детишек, - вздохнул устало, тяжелые веки поднялись.
– Йо убежал по вызову, тут дух неподалеку буянит, надо упокоить. Ты обычно всегда так долго отсутствуешь дома?
Манта поморщилась от неприятной подоплеки вопроса, Хана снова скуксился, увидев, что девушке неприятно. Пришлось улыбнуться. И гордо расправить плечи.
– Обычно Йо сидит с ребенком половину дня, я подменяю его
– Решила, что вам необходимо побыть с внуком… то есть, правнуком, узнать его получше. И помириться с Йо.
– Мы с ним не ссорились, - строгий и усталый голос.
Оямада дернула плечами, сбрасывая морозный холод интонации Йомея. Сейчас старый шаман казался ближе и понятнее, чем обычно. И так странно было сидеть в гостиной, при свете дня, без всех духов. Как нормальные люди.
– Вы будете возражать против моей кандидатуры, - вскинулась Манта, решившись.
– Но я очень люблю Хану, я буду защищать его изо всех сил, - слова горели на губах, обжигали язык. Невысказанные, они светились в глазах.
Но закончить не дали вернувшиеся Йо с Амидамару. Манта поникла, запал ее прошел, и она передала Асакуре сына, а сама пошла готовить обед.
Ей казалось, будто своими словами она только все испортила.
Вечером к ней во временную комнату постучался Йо. Хана еще не спал, играл с кубиками на коврике. Манта помогала ему составлять башенку, вернее, показывала, как это выглядит в идеале. Пока что малыш только пробовал на зуб - наверное, десны чешутся - и щупал со всех сторон и углов. Крохотные пальчики с аккуратными малюсенькими ноготочками приводили девушку в необъяснимое умиление.
– Манта, нам надо поговорить, - серьезный вид шамана не предвещал ничего хорошего. Оямада выпрямилась, сжимая пальцами ткань шорт.
– Покажи мне спину!
– попросил Йо.
Оямада замерла. Нельзя, нельзя показывать раны, друг станет винить себя. Но откуда он узнал? Неужели Хао рассказал?
Сейчас Асакура казался старше своих лет. Глаза запали, скулы обтянуты кожей, а у губ притаилась скорбная складка.
– Йо, я не понимаю… - попыталась перевести в шутку.
– Спину!
– отрывисто, как приказ. Йо впился пальцами в борта кроватки, он с трудом сдерживался. Даже Хана настороженно замер, бросив кубик.
– Прошу, Манта.
Девушка повернулась, приподняла майку, обнажая три длинные полосы. За спиной прерывисто вздохнул Йо. Холодные пальцы коснулись кожи, Оямада вздрогнула от неожиданности, и рука отдернулась.
– Он был прав, - сквозь зубы прошипел Асакура. Манта развернулась, не понимая, что происходит. Сейчас Йо казался таким чужим, далеким. Могущественным шаманом из древнего клана, а не пареньком с кладбища на Памятной горе.
– Дед посоветовал взглянуть на твою спину. Если дух нанес раны, на них остается духовная энергия, которая постепенно выветривается. Это ведь случилось тогда, на полгода Ханы? Ты солгала мне, говоря, что никто
– Йо, поверь, Хана и правда не пострадал. Я скорее умру, чем дам причинить ему вред.
– В этом и дело!
– закричал шаман, схватил девушку за плечи, больно, до синяков, встряхнул ее как куклу.
– Ты человек, обычный человек, а мы втягиваем тебя в свои неприятности.
– Я сама этого захотела, как ты не понимаешь?
– не выдержала Манта.
– Это мой выбор и мое решение. Нет ничего странного в том, чтобы защищать того, кто дорог! А вы с Ханой дороги мне.
Почему он не понимает? Как объяснить ему? Манта видела, как ее налаженная жизнь разваливается прямо на глазах, как башенка из цветных кубиков.
– А ты…
Хана расплакался, и Йо сжал зубы. Запустил пятерню в волосы, откинув густую волну назад. И внезапно успокоился. Манте уже доводилось видеть его таким: собранным, решительным. Когда он шел на битвы. Тогда он не сомневался в принятом решении ни секунды.
Не сомневался и сейчас.
– Мы уезжаем!
– решительно произнес он.
– Дом Асакура стоит на особой земле, там Хану будет проще защитить. А без нас тебе никто не станет угрожать.
– Йо… - губы дрожали. За что он так с ней?
– Послушай, не надо. Мы справимся….
– Нет, - отрезал шаман.
– Моя глупость чуть не стоило тебе жизни, я не хочу платить такую цену.
Он покидал вещи в походную сумку, с которой приехал. Сидя на диване, Манта отстранено смотрела, как собирается семейство Асакура. Йомей отводил взгляд, Амидамару смотрел с сочувствием. А Хана не понимал, глаза его наполнились слезами, однако отец был неумолим.
Какое право имеет она останавливать их? У Йо своя жизнь, свои правила. Они попытались, но, видимо, попытка оказалась не успешной.
– Йо, - Манта решила попробовать в последний раз.
– Не уходи, прошу тебя.
Друг дернулся как от удара. Затем передал сына деду, быстрыми шагами приблизился к дивану, на котором сидела девушка. Манта подняла глаза. Шаман прижался лбом к ее лбу, руками обхватил плечи.
– Спасибо, - искренне, тепло, в глазах метались горечь и боль.
– Спасибо за самые лучшие месяцы в моей жизни. Я никогда этого не забуду. Спи, моя Манта.
Легкое прикосновение губ ко лбу, и Манта ощутила, как сознание куда-то уплывает. Она упала на диван и уже не слышала, как щелкнул дверной замок.
Когда она проснулась, Йо Асакуры уже не было в ее жизни. Манта обошла все комнаты, заглянула в ванную, надеясь, что они с Ханой там, что ей все это приснилось. В детской все вещи лежали так, как их оставили. Йо сказал, что Манта может продать все, чтобы вернуть деньги.
Деньги…. Какая глупость!
Пустота и тишина навалились с новой силой. Йо Асакура как вольный ветер, ворвался в ее жизнь и так же стремительно ее покинул.
Разрывая сердце на части, оставляя кровоточащие, с кусками неровно оторванных нитей, раны на душе. Манта взяла подушку Ханы, от которой все еще исходил детский аромат. Крем, салфетки и детский шампунь. Она сама его выбирала.