Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
И мы провалились во мрак и холод.
Глава двенадцатая
Океан
Теперь, когда паук уже не полз по стене и его лапы освободились, я почувствовал, что он плывет (или, может быть, каким-то образом выбрасывает из себя струи воды), все глубже погружаясь в это мрачное море и увлекая за собой нашу троицу. Посмотрев вверх, я увидел нижнюю сторону твердой коры Титана, ледяную крышу, которая накрыла целую планету. Она поблескивала в свете фонарей Пула, но уже удалялась от нас. И еще мне показалось, что я увидел дыру, через которую мы сюда спустились, – воронку
Вскоре мы погрузились настолько глубоко, что ледяная крыша исчезла из поля зрения, и мы вместе с пауком, тащившим нас вниз, остались единственной точкой света, падающей во мрак. И тут Пул выключил фонари!
– Лета! Пул, пощади нас! – взмолился я.
– Ой, не хнычь, – отозвалась Мириам и включила свои фонари. – Только ненадолго. Дадим ему привыкнуть.
– К чему привыкнуть? – осведомился я. – К падению в бесконечный мрак?
– Не бесконечный, – ответил Пул. – Глубина океана не более… сколько там, Гарри?
– Километров двести пятьдесят, – сообщил Гарри, милосердно не показываясь. – Плюс-минус.
– Двести пятьдесят… И как глубоко ты намерен погрузиться, Пул?
– Я же сказал, – мрачно заявил Майкл. – Настолько глубоко, насколько понадобится. Нам надо вернуть ВЕТ-двигатель, Эмри. Иного выбора у нас нет – все очень просто.
– А у меня возникло предчувствие, – уныло вставила Мириам, – что наш паук, выбравшись из жерла, теперь направляется на самое дно. Это логично.
– Да нас там расплющит, – угрюмо предрек я.
– Нет, – прогудел Гарри. – Не расплющит. Слушай, Джовик, просто вспомни, что Титан невелик. И давление на дне всего раза в четыре больше, чем в самых глубоких океанах Земли. От силы в пять. А твой костюм такое давление спокойно выдержит. Если тебя что и убьет, то не давление.
– И долго нам еще до дна?
– Вы погружаетесь быстрее, чем ты думаешь, – если учесть вязкость среды. Ваш паук – сильный пловец. Пожалуй, день.
– День!
– Зато по дороге мы, возможно, увидим что-нибудь интересное, – утешила Мириам.
– Да что тут может быть интересного?
– Ну, трубчатые рыбы не могут жить в изоляции. На больших глубинах должна быть целая популяция всяких разных существ.
Мое воображение мгновенно сорвалось с цепи.
– Аммоновые акулы. Аммоновые киты.
– В этом холодном супе они будут неповоротливы, как улитки, – рассмеялась Мириам. – И кроме того, ты для них несъедобен, Джовик.
– Они могут сперва попробовать меня, а уж потом только выплюнуть. – Я попытался избавиться от паники за счет мыслей о будущем. – Но даже если мы выживем – даже если найдем на дне этот чертов ВЕТ-двигатель, – то как мы сможем вернуться?
– Нам нужно будет сбросить балласт, и мы всплывем, – небрежно ответил Майкл. – И помни, что нам не надо тащить ВЕТ-двигатель наверх. Он понадобится только для подзарядки комбинезонов.
– Есть и еще вариант, получше, – подняться на другом пауке, – предложила Мириам.
– Правильно, – согласился Майкл. – Заодно это решит и другую проблему – как найти в криовулкане дыру, ведущую на поверхность. Пауки-то, очевидно,
– Даже если пауки вас подведут, я смогу указать путь, – добавил Гарри. – Я вижу и вас, и выходы отдушин, и даже ВЕТ-двигатель. Эта нейтринная технология стоит потраченных на нее денег. Так что, в принципе, у вас никаких проблем.
Иногда мне казалось, что ситуация меня пугает куда меньше, чем моих спутников – именно из-за того, что они такие безбашенные.
Мириам что-то достала из поясной сумочки. Я не разглядел, что это, и посмотрел на Майкла.
– Джовик не переживет целый день погружения в темноте.
Майкл посмотрел на меня, затем на нее.
– Давай.
– Что вы задумали?.. – Не успел я дернуться, как она протянула руку и с профессиональной ловкостью прижала флакон к клапану на груди моего костюма. Я ощутил внезапный холод, когда препарат попал мне в кровь, и провалился в сон без сновидений, лежа в уютном тепле моего костюма.
Вот так и получилось, что я пропустил все события нескольких следующих часов: и спокойное время, когда Пул и Мириам тоже попытались немного поспать, и возбужденную суматоху, когда странные обитатели аммиачных глубин Титана стали приближаться к ним из темноты.
И еще я пропустил очередное великое потрясение, пережитое нашей странной маленькой компанией, когда она наконец-то увидела ледяное дно подземного океана Титана на расстоянии трехсот километров от поверхности. Странный ландшафт этой бездны – складчатый спрессованный лед, усеянный кусочками метеоритов, – пронизывали отдушины и трещины. Они напоминали зеркальное отражение ледяной коры высоко над нами. Но паук, на котором мы ехали, не остановился. Он юркнул в одну из этих отдушин, и его конечности снова застучали по гладким ледяным стенам.
Гарри предупредил Мириам и Пула, что эта последняя отдушина, судя по всему, пронзает весь внутренний слой льда, покрывающий ядро. Титана, – так называемый «лед-VI», насыщенный дигидратом аммония, – и толщина этого слоя еще минимум пятьсот километров. А в конце этой дыры находится только силикатное каменное ядро Титана, и туда, несомненно, паук и направлялся.
Ничего не оставалось, кроме как ждать и терпеть. Спуск займет, наверное, еще целый день, поэтому Пул и Мириам позволили пауку просто тащить нас вниз. Другие трубчатые рыбы экзотичной разновидности, видимо, привыкшие к высокому давлению, бесконечно паслись на ледяных стенах. Мириам вкатила мне еще одну дозу снотворного и кормила меня внутривенно, пока я спал. Гарри беспокоило истощение наших батарей и постепенное возрастание давления: под столбом воды и льда толщиной в сотни километров мы приближались к пределу прочности костюмов. Но у них не было иного выбора – только вперед, а я, утратив связь с реальностью, одновременно лишился и права голоса.
Когда паук наконец остановился и наша поездка завершилась, Мириам меня разбудила.
Я лежал на спине на бугристом полу. Сила тяжести ощущалась здесь даже слабее, чем на поверхности. Надо мной склонилось лицо Мириам, подсвеченное фонарем.
– Посмотри, что мы нашли, – сказала она.
Я сел. В теле ощущалась слабость, а от голода немного кружилась голова. Рядом сидели Мириам и Пул, наблюдая за моей реакцией. Тут я вспомнил, где нахожусь; и к слабости добавился страх.