Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Дозуа Гарднер

Лукас поднял на него взгляд.

– Я бы ни за что не стал вызывать за вами копов.

Лукас не знал, что сказать. Только слегка пожал плечами.

Том нервничал, но был доволен собой. Он думал, что привлекает на свою сторону постоянного клиента.

– Уэйд был хорошим человеком, но считал, что все должны быть такими, как он.

Он решил, что напоследок стоит еще раз взглянуть на фотографию.

– «Итака Флайерз». Эти кроссовки нужны?

– Вроде бы да.

– Это новая модель, но он говорит, что они вам понравятся.

– Что ж, – сказал Лукас, –

обычно этот парень не ошибался.

Вся группа, волоча ноги, двигается в сторону водозаборной колонки. Мастерс снимает с пояса за спиной маленькую бутылочку, делится голубым напитком с Сарой. Пит хватается за рычаг, с усилием качает несколько раз и пьет, за ним и другие – по очереди. Все устали, но не как бегуны, замученные пробегом. Они скорее похожи на посетителей бара перед самым его закрытием: лица у них сентиментальные, печальные и немного испуганные тем, что может случиться дальше.

Лукас пьет последним, держа холодную посудину окровавленной рукой. Вода теплая, с сильным привкусом железа.

– Решил всю воду из земли высосать? – спрашивает Джегер.

Лукас прекращает пить. Но вместо того, чтобы выпрямиться, он приседает в выпаде, растягивая мышцы ног, как это делают бегуны.

Джегер поворачивается и уходит.

– Надо спешить, – говорит Сара.

Мастерс съедает остатки из гелевой упаковки.

– Скорее, – торопит она.

Он что-то хочет ответить. По его большим печальным глазам видно: ему есть что сказать. Но он заставляет себя промолчать, сворачивает обертку из фольги и засовывает ее в кармашек на поясе, а потом делает последний глоток из фляжки, чтобы смочить пищу до того, как она попадет в его беззащитный желудок.

От долгого стояния у всех сводит мышцы, но никто об этом не говорит – просто бегут, ускоряя шаг до тех пор, пока в поле зрения не вплывает фигура Джегера. Сара бежит впереди всех, хлюпая носом. Дорога на Вест-Спенсер проходит дальше по мосту из бетонных блоков. Джегер оборачивается и бросает быстрый взгляд на преследователей, прежде чем свернуть под мост, на тропинку, ведущую по восточному берегу.

– Это был он, – говорит Варнер.

– Точно, он, – подхватывает Крауз.

– Уэйд был нашим другом, – говорит Варнер. Но этого ему недостаточно; покачав головой, он продолжает: – Уэйд был моим лучшим другом. Он увлек меня бегом. Продал мне мои первые кроссовки, когда я был еще толстяком. И он стал шафером на моей свадьбе. Помните?

– Да, ни у кого из нас не было причин, – с напором подхватывает Пит.

Сара сбрасывает скорость:

– Что ты этим хочешь сказать?

Бегуны сбиваются в кучу.

– У кого-то из нас есть мотив? – говорит она.

Пит оборачивается к Одри:

– А ты что думаешь, принцесса? Это твой бывший приятель прикончил Уэйда или все-таки нет?

Тропа идет под уклон и расширяется, глина здесь утоптана до гладкости. Речка остается по правую руку, пробивая путь между бетонных свай и стволов мертвых деревьев; рев воды накрывает людей, отражаясь от сводов моста. В этом шуме едва слышно, как Одри отвечает:

– Я никогда не верила в то, что он виноват.

Они выбираются из-под моста – туда, где тихо. Пока карабкаются по склону, никто не разговаривает. Наконец Одри нарушает молчание:

– Карл эгоистичный и упрямый, как маленький ребенок. Но он никогда не был жесток. При мне – ни разу.

У края дороги стоит скамейка из неструганых досок, ждет тех, кто выбился из сил. Люди бегут мимо, не останавливаясь, а тропа опять ныряет вниз и снова круто уходит наверх, и Крауз еле дышит, пока они взбираются по ней.

– Ты что, с обоими встречалась? – спрашивает он.

– Давным-давно, – говорит она, явно не собираясь вдаваться в подробности.

Краузу приходится поднапрячься, чтобы догнать ее. Но он готов и потерпеть, лишь бы высказаться:

– Никак не возьму в толк. Я не понимаю. Что в Карле такого привлекательного?

Они пробегают еще несколько шагов, и ничего не происходит. Тропа резко сворачивает прочь от реки, теперь бегунов со всех сторон окружают деревья. Тут Одри замедляет бег и смотрит на Крауза, лицо у нее хорошенькое и довольное, и она говорит:

– Взгляни на его тело, на его ноги. А теперь догадайся, что я в нем нахожу.

Крауз краснеет.

– Маленькие мальчики такие забавные, – со смехом добавляет Одри.

Джегер снова оборачивается, не сокращая разрыва между собой и преследователями.

– А он когда-нибудь говорил об Уэйде? – спрашивает Пит.

Одри снова смеется:

– Карлу нравилось, просто безумно нравилось то, как этот парень все время пытался его победить. Он упивался сознанием того, что кто-то не спит ночами и мечтает лишь об одном: как обойти его на финишной черте.

На эти слова никто не реагирует.

– Лукас, – говорит она, подбегая вплотную к нему. – Кажется, я тебе этого никогда не рассказывала. Но когда ты стал тренироваться с Уэйдом, Карл понял, что теперь ему вряд ли удастся все время побеждать. «Уэйд нашел себе чистокровную лошадку», – вот что он говорил.

Все, кроме Пита, обращают взоры на Лукаса. Пит опускает голову и спрашивает, глядя себе под ноги:

– А ты как считаешь, Пеппер? По-твоему, убийца – Джегер?

Лукас роняет руки и замедляет ход. Речка возвращается в поисках русла. Внезапно мир вокруг распахивается во всю ширь, и вот они уже бегут, пыхтя, по узкой полоске земли, по берегу, который размывают наводнения. Справа от них – пустота. Слева – густой кустарник, и люди бегут цепочкой, почти прижимаясь к зарослям. Одри оказывается впереди Лукаса, а Пит – сзади.

– Если не Джегер, то кто же это был? – спрашивает Пит.

Лукас не поднимает глаз; переспрашивает тихим, озадаченным голосом:

– Если это был не Карл?

– Да.

– Это я, – говорит он. – Я мог избить Уэйда Таннера до смерти.

Глава восьмая

Одри замедляет бег; Лукас едва не падает, натолкнувшись на нее.

– Прости, – говорит он и кладет руки ей на плечи.

– Это был ты? – спрашивает Пит.

– Нет, – отвечает Лукас.