Лучшая зарубежная научная фантастика
Шрифт:
— Сынок, — сказал он, — ты ищешь корабль на Меспину?
Джесси кивнул.
— Они сменили причал, — сказал торговец и, подняв голову, указал вверх по изгибу дока. На секунду его силуэт окружило радужное синие: капли, выступившие на глазах у Джесси, преломляли свет. — Вон там, отправление 2:30, видишь?
Джесси кивнул и нагнулся за своими сумками.
— Счастливо, — пожелал торговец и десятифутовыми
— Спасибо, — запоздало пробормотал Джесси. Он был слишком ошеломлен. Он как в тумане, отталкиваясь кончиками пальцев, подбежал туда, где его нетерпеливо ждали отец и братья. Корабль вот-вот готов был отчалить. Понятно, они его не искали. Он односложно отвечал на их сердитые расспросы. Он только и думал о случившемся чуде: как его спас такой простой поступок незнакомого человека. В мире, должно быть, великое множество людей, которых так же просто спасти, если бы только кто-нибудь потрудился уделить им минуту.
С тех пор Джесси представят себя в мечтах не спасителем горящего города или вошедшего в штопор пассажирского лайнера. Он воображал, как видит одинокого потерянного человека, стоящего на причале или перед окном раздачи благотворительных обедов — и подходит, и, десятком слов или монетой, спасает жизнь.
Он не сумел побывать у разбитого корабля с сокровищами, потому что голосовые органы большого жука начали восстанавливаться. Джесси выбрался тем же путем, каким попал сюда — через чашу-сад в кишках жука. Уже из-под самой дырчатой спины он увидел, что корпус разбитого корабля пропал. Надо думать, его увел на буксире «Мистелл», которого тоже не было.
И поднявшись над спиной жука, Джесси нигде не увидел следа «Мистелла». Тяжелый облачный фронт — грибовидные и куполообразные массы, не меньше самого жука — надвинулся и на несколько минут закрыл одно из солнц. Возможно, где-то в них скрывался «Мистелл», но чтобы его отыскать, ушла бы чертова уйма времени. Джесси пожал плечами и развернул байк.
На всякий случай он отломил в роще, где скрывался крылан, идеальный соляной кристалл высотой ему по колено. В дороге можно будет обменять его на пищу и горючее.
Так он и сделал, когда два дня спустя добрался до окраинных княжеств и обжитого пространства. Ему удалось влиться в поток движения, стремившегося по воздуху, как кровь по артериям невидимого зверя размером с целый мир. Небо полно было солнц, и каждое силилось окрасить воздух в свой цвет. Величественно поворачивавшиеся железные колеса городов, и зеленые облака лесов купались в сиянии. Кандес, пробудившись от ночного цикла, посрамил все местные солнца, и все города, фермы и фабрики на день развернулись к солнцу солнц.
Под лучами Кандеса проходили миллиарды человеческих жизней. Отсюда были видны все княжества, Джесси мог проследить глазами изгиб необъятного пузыря многих сотен миль в поперечнике, обрисованного в небе бесчисленными городами и домами, шарами озер и дрейфующих ферм. Вблизи он мог отличить их друг от друга, вдали все сливалось в одно сплошное пространство,
Пузырь не был сплошным, потому что вблизи от Кандеса существовать было невозможно, Города и леса держались поодаль, облака растворялись и озера выкипали, пересекая невидимую границу. Этот рубеж называли «антропаузой», и только ночами кремационный флот проплывал здесь со своим безмолвным грузом, да еще сборщики технического утиля рисковали охотиться за отходами нечеловеческой индустрии. Эти флоты крошечными светящимися черточками разрывали огромное черное пятно вокруг Кандеса, но благоразумные люди держались от него подальше.
Впервые в жизни Джесси был совершенно свободен среди этого человеческого тумана. Пролетая сквозь него, он совсем новыми глазами смотрел на людей, примеривая на себя роль каждого. Вот пекарь. А он бы мог им быть? А вот солдаты. Мог бы он воевать? Он пробовал на вкус то одно, то другое будущее. Иные манили к себе, хоть и представлялись бесконечно далекими, труднодоступными для бедного невежественного жонглера. Но ни одно теперь не было недостижимым.
В последнем городке перед антропаузой, где он остановился на заправку, не принимали монет, которые он получил на предыдущей остановке. Джесси променял последние остатки соли, и при этом почувствовал на себе взгляды юнцов-бездельников, следивших за ним с ближайшей сетки. Он подвинулся, чтобы заслонить собой соляной кристалл, но заправщик поднял его к свету и одобрительно присвистнул.
— Где взял?
Джесси хотел выдумать правдоподобное объяснение, но вранье всегда давалось ему с трудом. Он сторговался, заправился и отвел свой байк в тень трехсотфутовой рощи, чтобы дождаться темноты. Даже здесь стоял обжигающий зной. Воздушное марево обманывало взгляд, и он слишком поздно заметил выследившую его шайку молодых парней.
Когда чья-то рука схватила его за горло, Джесси перепугался и от неожиданности среагировал инстинктивно: они вместе с нападающим закувыркались в воздухе под изумленными взглядами остальных. Джесси вывернулся из хватки парня. В руке у того оказался нож, но теперь, когда они повисли воздухе, Джесси это не пугало. Недаром он акробат.
Всего несколько секунд понадобилось, чтобы ногами раскрутить парня и отпихнуть его на приятелей, которые, сцепившись за руки, выпрыгнули из гущи листвы. Тот же пинок отбросил Джесси в другую сторону, и он, поймав удобную ветвь, развернулся, нырнул мимо них, подхватил свой байк и ударил ногой по стартеру. Только его и видели — нападавшим достался только оскорбительный жест.
Под враждебным сверканием солнца солнц он притормозил и оглянулся. Сердце у него стучало молотом, он запыхался, но чувствовал себя отлично. Расхохотавшись, Джесси решил, не медля, продолжать путь, хотя было еще слишком рано. Он развернул байк и направил его прямо на солнце солнц.