Лучше бы я осталась старой девой

Малышева Анна Витальевна

– Фатиха! – громко повторил тот. – Ты меня не слушаешь?

– Ой, прости. Что ты сказал?

– Я говорю, что ты и меня могла бы познакомить с подругой. Раз у нее парфюмерный магазин, может, она и одеждой будет торговать?

– У нее нет места, магазин маленький.

– А как называется?

– Что? – С названием было хуже. Мухамед, конечно, не обязан был знать названия всех магазинов в Бибирево, но она могла попасться скорее, чем с выдуманной Светой.

– Как называется магазин?

Она понимала,

что должна ответить, и сотни дурацких названий просились на язык. Многолетняя привычка ко лжи требовала – соври. Инстинкт подсказывал – ответив на этот вопрос, она подпишет себе приговор. И все же она сказала:

– «Стелла».

– «Стелла»? – Мухамед явно удивился, услышав название. – Почему?

– А почему нет?

– Это государственный магазин или ее собственный?

– Ее собственный.

– Давай все же предложим ей мой товар. Мне нужно срочно его сбывать. Лето проходит, а торговля идет плохо.

– Тебе нечего жаловаться.

– Всем кажется, что я хорошо зарабатываю, – Мухамед как будто обиделся. – Ну что, Фатиха, сделаешь для меня одолжение? Завтра поедем вместе в Бибирево и познакомишь меня с подругой.

– Конечно. – Она отвернулась, взяла тарелку, с трудом удержала ее в руках. Это был конец. Она не знала никакой Светы, не было никакого магазина «Стелла». Как только они приедут в Бибирево, Мухамед все поймет. Ее погубила коробка духов. Она ругала себя – почему не нашла в самом деле какой-нибудь магазин?! Отдала бы им духи на реализацию, не просила бы денег, отдала бы по доллару за флакон, на таких условиях мало кто откажется… Уговорила бы, всунула… Нет, надо было оставить коробку в лифте! «Значит, завтра, – сказала она себе. – Так скоро! Поздно что-то придумывать».

Она домыла посуду, устало улыбнулась Мухамеду и прошла в комнату Лены. Та расчесывала мокрые волосы. Взгляд у нее был отрешенный, безжизненный.

Мухамед набрал номер, подождал.

– Ахмат?

– Это ты? – заверещал его приятель. – Послушай, Гамат здесь. Передаю трубку, пусть он сам тебе все расскажет.

Мухамед закурил, дождался, когда в трубке раздастся голос Гамата, спросил:

– Ну, все понял?

– Как я мог знать… – дрожал голос Гамата. – Ведь она приехала к тебе.

– Она приехала не ко мне, понял?! – взорвался Мухамед. – Сам знаешь, почему она здесь! Что ты ей рассказал? Зачем она приходила?

– Она просто разговаривала…

– О чем?

– Обо всем… За окно посмотрела…

– Ты с ума сошел? Какое окно?

– Она думала, что в это окно залезли, когда Сафара убили…

– А ты ей сразу разъяснил, что все было не так? Ну ты и… – Мухамед выругался. – Что дальше было?

– Она спросила, один Сафар работал или нет…

– Ты рассказал про Али?

Гамат шумно сопел в трубке. Потом разразился проклятьями по адресу Фатихи:

– Она меня обманула!

Сказала, что знает Али, будто бы это родственник Зияда, я ее поправил – думал, она правда его знает, только перепутала… Откуда мне было знать, что ей нельзя верить? Я ей сказал, что все сделал Али. Она спросила, где он теперь работает… – Гамат чуть не плакал в трубку. – Мухамед, ты бы сам рассказал!

– Заткнись, – Мухамед едва переводил дух. – Кто тебе велел рассказывать? Твое дело торговать, пока все не продашь! А ты что натворил? Почему ты ей дал адрес склада Ахмата?

– Она меня обманула… – сипел Гамат. – Сказала, что хочет взять товар…

– Такого товара у тебя на складе полно! Целый стеллаж с образцами!

– Ну, не понял я… Мухамед, поверь, я не хотел! Она даже не родственница Сафара!

– Заткнись! Я не говорю, что это сделала она! – рявкнул Мухамед.

Гамат приободрился:

– Я тоже думаю, что не она… Али был такой сильный парень!

– Болтун! Все время, пока ты в Москве, от тебя одни неприятности. Она точно заинтересовалась этим складом только потому, что там работал Али? Больше никто тебя про Али не спрашивал?

– Точно. Даже продавщицы не знали, что Али тут работал. Они думали – за товаром приходит. Он же все время внизу сидел, его редко кто видел.

– Ладно, передай трубку, – фыркнул Мухамед. – Ахмат? Что ты думаешь?

– Не знаю… – плаксиво ответил тот. – Я сейчас звонил сестре. Она упала как мертвая, мне сказали… Даже не поговорил. Что делать? Я, честно тебе скажу, передумал насчет девушки. Это вряд ли она. Ты помнишь Али? У него такие мускулы! Таскал коробки по восемьдесят килограммов, как пушинки! А она – маленькая, нежная…

– Я не обвиняю девушку, и ты пока тоже об этом забудь, – отрезал Мухамед. – Завтра все выясню.

– Как?

– Я думаю, что никакой подруги у нее нет. И никакого магазина нет. Если все это действительно существует – тогда будем думать дальше. Мне не хочется, чтобы это была она. Главное – не знаю, зачем она это сделала.

– Гамат говорит, что она была очень расстроена смертью Сафара.

– Ее надо было давно выдать замуж! – Мухамед был вне себя. – Этого не хватало! Она что-то говорила о Сафаре?

– Кое-что, но слова тут не важны. Он просто понял, что она расстроена сильно.

– Гамат такой умница! – издевательски бросил он. – Ладно. Пока рано об этом думать. Завтра я все выясню. А милиция тебе ничего не сказала? Сегодня тебя не беспокоили?

– Не говори о милиции… – заныл Ахмат. – Мне придется заплатить, чтобы торговать.

Мухамед положил трубку. Прошел в гостиную, кивнул Абдулле. Тот тревожно и вопросительно взглянул. Гибель Али его напугала. Исса, лежа на матрасе, играл с ребенком – мальчик сел ему на живот и подпрыгивал, крича: «Н-но! Исса, н-но!»