Лучше не возвращаться
Шрифт:
Он опять встал на ноги. Казалось, Кен потерял ребенка, настолько он был подавлен. Я видел и понимал его беззаветную любовь к лошадям, его безграничную заботу и внимание, которыми он их окружал, не требуя ничего взамен.
Я подумал, каким он был храбрым, когда решился оперировать эту кобылу. Вспомнил и о том, сколько профессионализма ему потребовалось, чтобы спасти ей жизнь. Ему и в голову не пришло, что он ставит под удар свою репутацию. Мной овладела бессильная ярость — сколько нервов, сколько усилий потрачено впустую. Я и представить не мог раньше, когда только
— Она не должна была умереть. — Кен был убит горем. — Ей ничто не угрожало.
«Это необдуманно так утверждать, — добавил я про себя. — Опасность вокруг нее была многоликой».
Он провел рукой по коричневому боку, затем опять опустился на колени возле головы лошади, приподнял ей веко, открыл рот и заглянул в глотку. Он поднялся, дрожа и пошатываясь, как старик.
— Мы этого не переживем. Все, это конец.
— Ты же не виноват.
— Откуда я знаю? И кто знает?
Стоя в дверях, Белинда попыталась найти слова оправдания:
— В обед с ней было все в порядке. Когда мы Привели сюда мерина с запалом, я еще раз зашла к ней посмотреть, как дела. Она жевала сено и прекрасно себя чувствовала.
Кен слушал ее вполуха. Он был мрачнее тучи.
— Придется делать вскрытие. Мне нужно взять у нее немного крови.
Шатающейся походкой он направился к своему автомобилю и вскоре вернулся с саквояжем в руках, где были шприцы, пузырьки и запас резиновых перчаток в плотно закрытом контейнере.
— Я из машины позвонил живодерам, чтобы приехали ее забрать. Я сказал, что нам придется делать вскрытие, поэтому мне любыми путями нужно вызвать Кэри и пригласить кого-нибудь из ветеринаров со стороны. Но, знаешь, я не буду делать вскрытие сам. То есть… я просто не смогу. А что касается Винна Лиза…
Его голос вдруг прервался, но дрожь не прекращалась.
— Он приезжал утром, — сказал я.
— О Господи!
Я рассказал о визите Винна Лиза.
— Когда он уехал, с лошадью было все в порядке. Скотт перевел ее в крайний бокс, но и после этого все было хорошо. Можешь спросить у Кэри.
Кен посмотрел на труп.
— Одному Богу известно, что об этом скажет Кэри.
— Если бы он соображал, то давно бы предположил возможность отравления, — этими словами Белинда дала мне понять, что излишний мелодраматизм здесь неуместен.
Кен очень прохладно отнесся к этой версии.
— Но в прошлый раз, когда нашли мертвой лошадь Фитцуолтера, все анализы показали отрицательный результат. Никакого яда. Мы потратили уйму денег на специализированную лабораторию, и все бесполезно.
— Попробуй еще раз.
Он молча натянул перчатки и несколькими шприцами попытался взять кровь из разных участков туши.
— А ну-ка, повтори, как можно дать лошади атропин?
— В виде укола или подмешать в пищу. Но атропин тут ни при чем.
— Все равно, проверь,
— А что, не лишено смысла. И воду. Белинда, принеси, пожалуйста, две стеклянных колбы с притертыми пробками. Поищи их в ящике над шкафчиком для лекарств.
Белинда молча вышла — по долгу службы ей часто приходилось выполнять чьи-нибудь указания. Кен покачал головой и что-то промямлил о скорости разложения крови после смерти.
— И жеребенок, — прибавил он с тяжелым вздохом. — Все впустую.
— А что делать с иглой, которую ты вырезал из ее кишки?
— Бог ее знает. Почему ты спрашиваешь? Какое это теперь имеет значение?
— Если это вспомнит Винн Лиз, то имеет.
— Но он же не вспоминает.
— Согласен, — сказал я, — но, если он сам затолкнул иглу ей в глотку, он может поинтересоваться… В конце концов, он может просто спросить в один прекрасный день.
— И это послужит доказательством того, что он хотел смерти кобылы и делал все, чтобы ее убить. Возможно, он даже предстанет перед судом за жестокое обращение с животными, но я не буду биться об заклад, что его осудят. Любой ветеринар в королевстве может присягнуть, что сотни кошек и собак проглатывают швейные иглы и прокалывают себе кишки насквозь.
Он начал надписывать пробирки с пресловутыми образцами крови.
— Я разделю каждый образец на две части и пошлю в две разные лаборатории, — сказал Кен. — Устрою двойную проверку.
Я согласно кивнул.
— Затем при вскрытии мы возьмем образцы тканей из ее органов, но, можешь мне поверить, опять ничего не обнаружим, как и раньше. Мы просто не знаем, что ищем.
— Не будь таким пессимистом.
— У меня есть на то причины.
Затем он вытащил из саквояжа большой ректальный термометр и замерил внутреннюю температуру, пояснив, что так легче определить время смерти. Из-за большого веса лошади сохраняют тепло часами, и время определяется почти точно.
Возвратилась Белинда с двумя подходящими склянками. В каждую она положила надписанные образцы воды из полупустого ведра и сена из полупустой сетки. Никто не усомнился, что лошадь ела и пила именно оттуда.
Следом за Белиндой прибежал Скотт, и, лицезрев развернувшуюся перед ним картину, не смог сдержать чувств. Это была смесь разочарования, ярости и страха, что вину возложат на него. Во всяком случае, именно так мне показалось.
— Я перевел ее в стойло, дал свежей воды и соломы, и она чувствовала себя превосходно. Питер подтвердит. Она не должна была умереть.
Тем не менее она умерла.
Кен стянул перчатки, покончил с упаковкой образцов крови, закрыл саквояж и выпрямился во весь рост.
— А кто ухаживает за нашим дневным пациентом? Скотт, проверь немедленно. Белинда, поставь капельницу в боксе интенсивной терапии. Мы скоро переведем его оттуда, и Скотт будет наблюдать за ним весь вечер. Его ни в коем случае нельзя оставлять одного, даже если мне придется всю ночь просидеть на стуле у его двери. — Он дико посмотрел на меня. Несмотря на внешнюю решительность, он был совсем разбит. — Мне нужно сообщить об этом Кэри.