Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)
Шрифт:
Майк припоминает из школьного курса, что кожа — самый большой человеческий орган, и действительно, наверное, только из нее и можно было сотворить то, что он сейчас видит — мясистую полость диаметром чуть ли не с бочонок. Внутренние стенки удивительно толстые и розовые, как мускулы. Края сооружения приклеены к полу и стенкам шкафа с виду каким-то природным липким материалом.
А самое худшее? То, что из затененной глубины на него смотрят два огромных знакомых глаза… чего или кого? В них словно отражается только одной ей присущее выражение стыда и вины, совсем как тогда, несколько лет назад, когда она одолжила денег своему
У Майка не укладывается в голове, как такое возможно и каким образом она еще жива. То, во что ее превратили, кажется таким мучительным и уязвимым, как вскрытая рана; а если судить по ее крикам в ночное время, то так оно и есть. Но Лидия, должно быть, сама этого хотела, потому что сотворить такое нельзя за один раз. Майк представляет, что Эван наверняка потрудился зубами. А еще ему понадобилось много терпения и строительных идей, подсмотренных… где? При изучении странных серых сооружений, прилепленных к наружным стенам домов?
Внутренний голос велит ему бежать. То, что Майк видит, слишком большой для него груз, и если промедлить здесь чуть дольше, то случится нечто ужасное. Ему вдруг начинает казаться, будто его самого сжевали и переработали, как тело Лидии.
Разве то, что он видит, не единственное доказательство бескорыстной самоотдачи тому, кого любишь, чтобы он не перестал тебя любить?
И когда Майк все-таки бежит, далеко удрать ему не удается: в коридоре он прямехонько наталкивается на Эвана. Тот сразу смекает, что к чему, — мимо Эвана ничто не проскользнет, — и для парня, который в остальное время производит впечатление амебы, он разъяряется не на шутку. Не успел Майк прийти в себя после столкновения, как Эван хватает его за плечи своими огромными ручищами и швыряет об стену. Майк соскальзывает […]
Конрад Уильямс
Машина
Пер. А. Белозерова
Конрад Уильямс (род. 1969) — автор романов «Тяжелые травмы» и «Почти люди», а также более чем восьмидесяти рассказов.
Рассказ «Машина» был написан при следующих обстоятельствах. Однажды Конрад Уильяме с женой, писательницей Рондой Кэриер, посетил Дангенесс, где находится, наверное, один из самых таинственных пляжей на свете. Гуляя среди рыбьих голов и ржавых обломков, они договорились, что каждый напишет рассказ, действие которого будет разворачиваться на этом побережье. Ронда в рекордные сроки написала рассказ «Двойник», а Конрад застрял на третьей странице. «Я снова взялся за рассказ только через полгода, — признается писатель, — но не особенно расстраиваюсь из-за такой задержки. Знаете, иногда нужно время, чтобы привести мысли в порядок. Даже когда не думаешь непосредственно над рассказом, ты все равно пишешь его на подсознательном уровне».
Это была машина? Или автобус?
Уголок ее рта был запачкан майонезом, а волосы сзади (она не в силах была расчесать их) торчали, словно лапки дохлого паука. Грэм припарковал машину около паба «Британия», из окон которого открывался унылый вид на плоский, грязный берег. Он заказал два горьких пива. Девушка за стойкой была настолько поглощена своими мыслями, что даже не подняла головы, принимая заказ. В баре было безлюдно, только за одним из столиков какая-то парочка внимательно изучала свой фотоаппарат.
— Помнишь, мы ехали в машине? Я держал руку на передаче, а ты положила
Джулия посмотрела на него так, словно он попросил ее сделать что-то непристойное. Может быть, и попросил вспомнить. Грэм смотрел, как она двигает стакан, покрывая влажными кружками рассохшийся полированный стол. Он ощущал запах жареного мяса, луковых чипсов, запах дыма маленького поезда, что курсирует между Хиссом и Дангенессом, и примешивающийся ко всему слабый запах моря.
— Ты… — начал было он, но замолчал. Уже не важно, что она скажет в ответ. Он не знал, сколько им еще сидеть за этим столиком, не знал, сколько времени займет ожидание.
Три месяца назад еще не приходилось растирать для нее пищу в пюре и помогать ей спускаться и подниматься по лестнице. И она не стала бы подзывать его слабым голосом или разглядывать туманным взором.
— А где мы? — спросила она однажды воскресным утром, когда он входил в спальню с тостами и чаем на подносе.
— Я не знаю, — ответил он.
Грэм хлебнул пива. Оно было кислым — видимо, стакан плохо вымыли. Симптомы рака мозга, или blastoma multiforme (как ему с неуместным пафосом поведал врач, будто бы рекомендуя необычное блюдо в меню), — это частые мигрени, слабость, апатия, нарушение координации движений и речи, изменения в поведении и мышлении. Эта форма рака, сказал специалист, особенно агрессивна. Если сравнивать разные виды рака с породами собак, рак мозга был бы тоса ину. [9]
9
Тоса ину — порода бойцовых собак, выведена в Японии.
— Я больше не хочу, — пробормотала Джулия, отодвигая стакан.
Он взял ее за тонкие белые руки и попытался улыбнуться.
— Все в порядке, — сказал он. — Пошли.
Выйдя из бара, они направились к берегу — обоим этого хотелось. Она не знала, что он уже бывал здесь много лет назад. Она просто хотела увидеть море — пока могла еще что-то видеть. Она опиралась на него. Грэм и Джулия шли по крупной гальке, очень медленно, но это было не важно. Время вообще потеряло значение. Время стало всего лишь промежутком между этой и следующей секундой. Такие слова, как «на следующей неделе» стали непонятны, словно сказанные на незнакомом языке.
Был отлив; море казалось тонкой бледно-серой полоской между свинцовым небом и серо-коричневым пляжем. Рыбацкие лодки стояли на песке, обращенные носами к воде. Казалось, им не терпится вернуться в родную стихию. Вспышки статического электричества над местной радиостанцией, Джулия пошла на их свет. Воздух был очень пыльным; он как будто накрывал пляж осязаемым толстым слоем. Треск осыпающейся гальки под ее ног? ми отдавался у него в мозгу, и, глядя на ее неверные шаги, он понимал, что конец близок.
Полоса неба над самым морем была окрашена в охристый цвет. Останавливаясь, чтобы передохнуть, Джулия смотрела на нее так, словно там были написаны слова, которые непременно следует прочесть и понять. А тем временем пляж медленно хоронил свои секреты. Огромные, спутанные куски стального троса.
— Где он?
Он улыбнулся.
— Ты, как всегда, нетерпелива. Я же сказал, что до темноты он не появится. У нас еще целый час. Как минимум.
— Хочу идти дальше, — произнесла она, озираясь.