Лучшие мысли и изречения древних в одном томе
Шрифт:
(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 25, 13)
Когда он [Филипп] хотел взять одно хорошо укрепленное место, а лазутчики доложили, будто оно отовсюду труднодоступно и необозримо, он спросил: «Так ли уж труднодоступно, чтобы не прошел и осел с золотым грузом?»
(Плутарх. «Изречения царей…», 25, 14)
Когда его друзья возмущались, что на Олимпийских играх его освистали пелопоннесцы, с которыми он так хорошо
(Плутарх. «Изречения царей…», 25, 27)
Другие исторические лица
* Флейтист Антигенид сказал своему ученику, очень холодно принимаемому публикой: «А ты играй для меня и для муз!»
(Цицерон. «Брут, или О знаменитых ораторах», 50, 187)
Поэт Антифонт, приговоренный к смертной казни по повелению Дионисия, сказал, видя, как люди, которым предстояло умереть вместе с ним, закрывали себе лица, проходя через городские ворота: «Для чего вы закрываетесь? Или для того, чтобы кто-нибудь из них не увидел вас завтра?»
(Аристотель. «Риторика», II, 6, 1385a)
Законченные работы он [Апеллес] выставлял в открытой беседке и сам, скрываясь за картиной, выслушивал замечания проходящих, так как считал народ более внимательным судьей, чем самого себя. Однажды, говорят, зритель-сапожник отметил, что на сапоге изображено с внутренней стороны одной петлей меньше должного. На следующий день, возгордившись тем, что указанное им упущение исправлено, сапожник стал изощряться об изображении ноги. Тогда разгневанный художник вышел из укрытия и воскликнул: «Сапожник, суди не выше сапога».
(Плиний Старший. «Естественная история», XXXV, 10, 36)
Лаконцу Эвклиду, который бывал с ним слишком дерзок, ‹…› [персидский царь Артаксеркс] передал ‹…›: «Ты можешь что угодно говорить, но я-то могу не только говорить, а и делать».
(Плутарх. «Артаксеркс», 5)
К Героду Аттику явился человек в плаще и с бородой и потребовал пособие себе, как философу. Герод ответил: «Бороду и плащ я вижу, а философа пока что не вижу».
(Авл Геллий. «Аттические ночи», IX, 2, 4)
Какой бы он ни был, дадим ему несколько монет – не потому, что он человек, а потому, что мы люди.
(Авл Геллий. «Аттические ночи», IX, 2, 6)
[Когда Марк Антоний] обложил города [Малой Азии] налогом во второй раз, ‹…› Гибрей ‹…› отважился произнести ‹…›: «Если ты можешь взыскать подать дважды в течение одного года, ты, верно, можешь сотворить нам и два лета, и две осени!»
(Плутарх. «Антоний», 24)
Диагор (тот, кому присвоили прозвище «Безбожник») приехал однажды в Самофракию, и там один его друг задал ему вопрос: «Вот ты считаешь, что боги пренебрегают людьми. Но разве ты не обратил внимания, как много в храме табличек с изображениями и надписями, из которых следует, что они были пожертвованы по обету людьми, счастливо избежавшими гибели во время бури на море ‹…›?» – «Так-то оно так, – ответил Диагор, – только здесь нет изображений тех, чьи корабли буря потопила».
(Цицерон. «О природе богов», III, 37, 89)
Тот же Диагор в другой раз плыл на корабле, и началась сильная буря. Оробевшие и перепуганные пассажиры стали говорить, что эта беда приключилась с ними не иначе как оттого, что они согласились взять его на корабль. Тогда Диагор, показав им на множество других кораблей, терпящих то же бедствие, спросил, неужели они считают, что и в тех кораблях везут по Диагору.
(Цицерон. «О природе богов», III, 37, 89)
* Философ Каний, когда узнал об обвинении, предъявленном ему Калигулой, что он был замешан в заговоре, направленном против императора, ответил: «Если бы я знал об этом, ты бы не знал».
(Боэций. «Утешение философией», I, 4)
Когда собственника корабля, Лампида, спросили, каково ему было нажить богатство, он ответил: «Большое богатство – легко, но маленькие деньги – с большим трудом».
(Эпиктет. «Афоризмы»)
* Он мал в великом искусстве, а я велик в малом.
Кифарист Никостар о певце Лаодоке (Элиан. «Пестрые рассказы», IV, 2)
Хиосский народный вождь Ономадем, придя к власти во время смуты, не дозволил изгнать всех противников поголовно, дабы, как сказал он сам, «за недостатком врагов не начать ссориться с друзьями».
(Плутарх.
«Наставления о государственных делах», 16)
[Фиванец Пелопид] шел на войну, и жена просила его поберечь себя. «Это надо говорить другим, – сказал Пелопид, – а полководец должен беречь своих сограждан».
(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 71, 2)
На вопрос, почему он остается тираном, он [Периандр] ответил: «Потому что опасно и отречение, и низложение».