Лучшие притчи дзэн: обычные истории о людях необычайных
Шрифт:
Внешнее и внутреннее в школе Чань
Приход созерцания
Старшим учеником Пятого патриарха школы Чань, наставника Хунжэня, был Шэньсюй, что означало «Чудесная красота». Однажды, следуя указаниям Патриарха, Шэньсюй прямо на внутренней стене монастыря написал четверостишие-гатху на основе своего понимания смысла Чань:
Тело наше — это «древо просветления» Бодхи,
Сердце подобно подставке для ясного зерцала.
Час за часом мы тщательно протираем его.
Не оставляя ни мельчайшей пылинки.
В ту пору у Пятого патриарха жил юноша по имени Хуэйнэн, который толок зерно, выполняя черную работу в монастыре. Он услышал эту гатху и тоже решил написать что-нибудь похожее. Поскольку он был неграмотен, то продиктовал
Изначальное Бодхи — отнюдь не дерево,
У пресветлого зерцала нет подставки.
Изначально не существовало никаких вещей,
Так откуда же взяться пыли?
Прочитав эти строки, Пятый патриарх тайно передал Хуэйнэну свою патру и рясу, объявив его Шестым патриархом Чань.
Путы спадают
В твоем сердце нет никаких вещей и явлений — именно к этому и открывает врата Чань.
Есть разница между тем, кто желает что-то создать, и тем, кто действует в соответствии с естественностью и пустотным сердцем: один бродит где-то за воротами, другой устроился медитировать внутри зала.
Не медлите ни мгновения! Мудрец лучше виден на фоне людской серости!
Примечание
Эта широко известная история, которая описывается во многих буддийских произведениях, в наиболее полном виде изложена в «Сутре помоста Шестого патриарха». Пятый патриарх Чань Хунжэнь (601–674), решив выбрать себе преемника, предложил членам своей общины написать строки, которые бы наиболее полным образом отражали суть Чань. Монахи отказались участвовать в состязании, заранее признав первенство старшего монаха и первого помощника Пятого патриарха — Шэньсюя (606?—706).
Шэньсюй, боясь допустить непонимание и опозориться перед Учителем, тайно ночью начертал свои стихи на стене внутренней галереи монастыря. Все монахи и даже сам Пятый патриарх восхитились его мудростью. Хуэйнэн (638–713) тогда еще не был монахом и в статусе послушника выполнял всю грязную работу в монастыре.
Он попросил записать его стихи рядом со стихами Шэньсюя. Каждая строка его гатхи являлась ответом на соответствующую строку гатхи Шэньсюя. По преданию, Пятый патриарх после этого передал титул Шестого патриарха («рясу и чашу для подаяний — патру») Хуэйнэну и приказал срочно уйти из монастыря, дабы не навлечь на себя гнев остальных монахов.
Однако часть монахов признала Патриархом Шэньсюя. Хотя сами патриархи не соперничали между собой, их ученики вступили в долгие дебаты, отсюда родилось противостояние южной (Хуэйнэн) и северной (Шэньсюй) школ.
Где найти место, чтобы присесть
Приход созерцания
Поэт и интеллектуал Су Дунпо и чаньский наставник Фоинь нередко вместе обсуждали смысл Чань. Однажды, когда наставник Фоинь взошел на помост, чтобы начать читать проповедь, Су Дунпо пришел послушать его, но оказалось, что все места уже заняты и сесть ему негде.
Фоинь издалека увидел Су Дунпо и громко крикнул:
— Люди уже заняли все места, для тебя здесь места не найдется!
— Да, если уж здесь нет места, то я буду использовать четыре начала и пять скандх, из которых состоит твое тело, в качестве своего сиденья, — прокричал в ответ Су Дунпо.
— Так и быть, если сможешь ответить на один вопрос, то мое тело послужит тебе сиденьем. Если же не ответишь на него, то передашь в дар монастырю нефритовый пояс, которым ты подпоясан, — предложил наставник Фоинь.
Су Дунпо с радостью согласился на это предложение. А Фоинь спросил:
— Мои четыре начала изначально пусты, пять скандх — отсутствуют. Ну и где же ты найдешь место, чтобы усесться?
Су Дунпо даже не осмелился вступить в словесное состязание. Он лишь быстро снял с себя нефритовый пояс и положил его на землю.
Путы спадают
«Четыре начала» и «пять скандх» — это важнейшие понятия буддизма, соотносящиеся с телом и внутренним миром человека. Из них вместе взятых и формируется человек, его сознание, его помыслы. Но ни одно из четырех начал и пяти скандх не обладают самостоятельной, отдельной природой, которую можно было бы осмыслить. Своей фразой наставник Фоинь показал, что четыре начала и пять скандх изначально пустотны и отсутствующи, и не удивительно, что мирянин Су Дунпо не смог сразу понять это.
Примечания
1. Су Дунпо (настоящее имя — Су Ши, 1037–1101) — известный поэт, интеллектуал и светский последователь буддизма.
2. Четыре начала (кит. сыда, санскр. махабхута) — четыре элемента, из которых состоит видимый мир: земля, вода, огонь, ветер. Они представляют собой четыре состояния: плотное, жидкое, горячее и находящееся в движении.
3. Пять скандх (кит. у): материальные объекты, а также ощущения, вызываемые ими (кит. сэ, санскр. рупа); чувства, восприятие, деятельность сознания (кит. шоу, сансрк. ведана); способность к осмыслению, различению и созданию представлений (кит. сян, санскр. самджя); деятельность сознания по определению доброго и дурного (кит. син, санскр. самскара); высшая познавательная деятельность, способная осмыслить весь мир (кит. ши, санскр. виджняна).
Первая скандха соотносится с физическим миром, остальные — с духовным. Вторая, третья и четвертая скандхи ассоциируются с психическими или ментальными функциями и поэтому «подчинены сердцу-душе», пятая — с высшими качествами сердца или души.
Утренний колокол, пробуждающий от заблуждений
Приход созерцания
Поселившись в монастыре Дунлиньсы, что в горах Лушань, известный поэт Су Дунпо написал четверостишие:
Голос ручья, как людской разговор,
Тишь и покой — настроение гор.
Лунною ночью приходят стихи,
Я возвышаюсь над всеми людьми.
Монах Чжэнъу очень высоко оценил эти стихи, сказав, что непросто достичь такого состояния. А наставник Аньюань же, напротив, покачал головой и сказал, что Су Дунпо еще не прозрел истинную дорогу.
Ночью Чжэнъу все никак не мог уснуть и пребывал в глубоких раздумьях. Он даже не заметил, как наступил рассвет. Прозвенел утренний колокол, и со звуками колокола на Чжэнъу внезапно снизошло озарение:
Запутавшись в словах людей,
Лишь жаждет красоты вещей.
Но если та к прекрасны горы,
Ручьев красивы разговоры,
То будут лишними на свете люди.
Путы спадают
Хотя мирянин-буддист Су Дунпо хорошо разбирался во всех чаньских понятиях, он так и не смог понять их сокровенного, глубинного смысла. Как утренний колокол вмиг развеял все сомнения и тяжелые размышления чаньского наставника, так же и мы после множества блужданий, игры слов и самолюбования можем внезапно ощутить всю красоту простой внесловесной мудрости. И тогда мы проникаем в ни с чем не сравнимый мир покоя и высшего знания.
Действительно, услышав утренний колокол, мы внезапно можем постичь доселе недоступную для нас истину. Особенно если звон раздастся среди предутренней тишины — ведь тогда он будет для нас еще более отчетливым!
Стоит ли сидеть в созерцании?
Приход созерцания
Рассуждая об учении Чань, многие полагают, что все его последователи обязательно должны только и делать, что практиковать сидячую медитацию. Считается, что старые монахи, входя в созерцание, должны закрыть глаза и взирать лишь внутрь своего сердца. Это и зовется «практикой чань» (саньчань) или «сидячим созерцанием» (дацзо). Но вот как раз Шестой патриарх Чань Хуэйнэн подразумевал совсем не это.
В ту пору жил один чиновник по фамилии Пи, по имени Вэнь. Он был послан из столицы, чтобы посетить Шестого патриарха. Приехав к Хуэйнэну, Пи Вэнь задал вопрос:
— Благодатные чаньские наставники в столице обычно говорят: «Если хочешь познать Путь Будды, то необходимо сидя в медитации изучать самадхи. Если же не практикуешь ни созерцания, ни самадхи, то никогда не сможешь достичь освобождения». Могу ли я узнать Ваше мнение по поводу этих высказываний?
— Путь-Дао прозревается сердцем, — ответил Хуэйнэн, — так зачем же обязательно сидеть?