Лучшие враги
Шрифт:
Неожиданно тишину разрезал такой грохот, что на трюмо зазвенели флакончики с благовониями. Казалось, что утреннее громыхание из учебной башни доставили прямо в мои покои, коль окна окутали непроницаемым заклятьем тишины.
— Ты что же, образина страшная, делаешь? — донеслось из-за закрытой двери спальни недовольное ворчание незнакомым мужским голосом.
И впрямь, что они делают, эти незнакомые образины, в моих покоях?
Одевалась я так быстро, что дала бы фору боевому магу, проспавшему построение. Одним скользящим движением вписалась в
Обстоятельства оказались не очень понятными. Двое ядрено пахнущих плотника, один рыжий и бородатый, а второй высокий и костлявый, воскрешали дверь. Не то чтобы они делали ей искусственное дыхание под бодрые ругательства, но было очень похоже.
Дверь плашмя валялась на паркетном полу, зияла большая дыра в коридор, из косяка торчали раскуроченные петли, на полу стояла деревянная люлька с инструментами. Упираясь ладонями в колени, мужики склонились над умирающим «пациентом».
— Кто тебе руки-то при рождении выдавал, скотина неумелая? — ругал один второго.
— Мастер, да она как-то сама…
Я кашлянула, привлекая внимание. Плотники отвлеклись от разглядывания трещины поперек дверного полотна.
— Госпожа чародейка, так вы ещё спите? — прогудел рыжебородый плотник, который, видимо, был за главного. — Мы хотели обождать до обеда, но нам сказали, что вы на рассвете уехали из замка.
— И вы, значит, взялись ломать дверь? — уточнила я.
— Зачем же ломать? — обиженно протянул рыжий мастер. — Чинить.
— Но пока получилось только сломать, — прокомментировала я.
— Как говорит учитель, чтобы что-то построить, нужно что-то разрушить! — сумничал подмастерье.
Думаю, от таких рассуждений архитектор Иствана, по словам деда, лично закупавший драгоценную древесину для стенных панелей и всех дверей в замке, три раза перевернулся в гробу.
— Что за талантливый педагог так сказал? — любезно поинтересовалась я и проследила взглядом за указательным пальцем на рыжего.
— Госпожа чародейка, мы хотели тихонечко сделать и быстренько уйти, но теперь быстренько не выйдет, — развел мастер руками. — И тихонечко тоже.
— То есть до этого, выходит, вы ее бесшумно выламывали? — проворчала я. — Кто вас вообще прислал в такую рань?
— Смотритель замка! — радостно сообщил подмастерье.
— Это был риторический вопрос.
— Какой?
— Ой, неважно! — фыркнула я и потопала в ванную комнату приводить себя в порядок. Коль поспать все равно не дадут, стоило сходить на завтрак к Эбигейл и узнать, что нового происходит в Истване.
Когда я уходила из покоев в гостевой башне появился и смотритель Эсмаил. Он уже хватался за сердце, выслушивая предложение плотником законопатить трещину на двери каучуком
Я предложила им незамысловато привесить дверь вместе с художественной трещиной на петли и оставить в покое. Глядишь, не расколется на две части. По взглядам стало ясно, что мнение безграмотных в вопросах ремонта девиц в учет не принимается.
Ну как всегда, в общем…
— Дядюшка Эсмаил, — спохватилась я, что не проверила, заткнулся ли… иссяк ли фонтан честности. — Можете мне задать какой-нибудь вопрос?
— А? — как будто чуточку испугался смотритель.
— Спросите что-нибудь, о чем я непременно бы солгала.
— Ты правда хочешь устроить в замке мастерскую? — не задумываясь спросил он, о чем, похоже, действительно волновался.
— Уже не хочу, — уверила в ответ.
— И шабаш не приведешь?
— Даже мысли не держала. Я же темная чародейка, а не черная ведьма, — проворчала я и добавила недовольно: — Спасибо, но вы мне ровным счетом ничем не помогли!
— Почему же?
— Вы задаете такие вопросы, на которые врать не имеет никакого смысла! — насупившись, я начала спускаться из гостевой башни.
Завтрак Эбигейл устроила на веранде, побрезговав оскверненной романтическим ужином голубой гостиной. Я обнаружила, что комната пуста, когда в нее заглянула и нашла только одинокий стол, накрытый скатертью. Стулья, затянутые в белые чехлы, как выяснилось, перетащили на веранду.
— Энни, ты здесь! — Эбигейл силилась изобразилась улыбку.
— Доброе утро, — вежливо поприветствовала я гостий утренника.
Были здесь Люсиль с дочерью дядюшки Эсмаила, девять лет назад преподававшей магический курс в известном женском лицее. Видимо, она вернулась в замок, чтобы помочь кузине со школой. Лица остальных девушек показались смутно знакомыми по единственному семейному ужину, который мне с честью удалось пережить.
Когда я присела на стул, любезно отодвинутый лакеем, одна из девушек спросила:
— А ты ничего не принесла?
Она обвела стол рукой. На белой скатерти стояли всевозможные сладости, на трехэтажной пирожнице лежали белые сердечки зефирок, крошечные сандвичи и поджаренные хрустящие хлебцы. Глянцево поблескивали розетки с фруктовыми джемами и таяли на солнце, неожиданно горячем даже для первых дней сентября, шоколадные шарики с орешками.
— Не принесла, — согласилась я и позволила себе налить черный, как деготь, кофе, потом не стесняясь добавила сливки с щедрой ложкой меда.
— У нас не принято приходить на завтраки к Эбби с пустыми руками, — фыркнула она.
— Не шумите, девушки, — мягким голосом произнесла хозяйка утренника, явно наслаждаясь неловкостью ситуации, — Энни же не знала.
— Конечно, ты же мне ничего не сказала, — фыркнула я, намазывая тост джемом. — Вообще, я рада, что жители замка не страдают предрассудками. Почему-то люди думают, что из рук темных ничего нельзя брать. Проклятия, привороты и все такое… Ну вы знаете. Суеверия такие суеверия.