Лучший друг моего парня 2
Шрифт:
— Неплохо. Неплохо. На рентгеновском снимке всё в порядке. Есть незначительные повреждения, Ангелина. Несколько дней поносите шейный воротник Шанца и попьете болеутоляющее. Я пропишу, что именно. Состояние покоя тоже обязательно. Повторно придёте через неделю, и если всё будет в норме, то я вас выпишу. Вам нужен больничный?
— Я безработная. Учусь. У меня сессия. Я могу ходить на зачёты?
— Если вам ничего не мешает, то да. Но я могу написать справку и освободить вас от физической нагрузки. Зачёт по физической подготовке сможете получить
— Мы хотели бы снять и зафиксировать побои, — произносит Мирон, останавливаясь рядом со мной.
Я не вижу его лица, но знаю, что он выглядит очень серьёзно и даже опасно. Когда мы приехали, врач то и дело косился на брызги крови на футболке Мирона. Попытался задать несколько вопросов, но был осажен Гейденом в довольно сухой и холодной манере.
— Конечно, я всё запишу, — посерьёзнев проговаривает врач. — Вам повезло, Ангелина. Всё могло закончиться куда более опасными травмами.
Я пытаюсь слезть с кушетки, не задействовав при движении голову, и замираю, глядя на Мирона во все глаза. Он протягивает руку, предлагая свою помощь. Вкладываю свою ладонь в его тёплую, большую, чувствуя благодарность.
— Да, повезло, — с трудом сглатываю образовавшийся в горле ком.
Тяну свободную руку к шее и касаюсь её пальцами, опускаю взгляд. Мирон не выпускает мою руку, даже когда мы выходим из кабинета в больничный коридор, подсвеченный холодными люминесцентными лампами.
— Сядь. Хочешь принесу тебе что-нибудь попить?
— Я уже насиделась. Немного постою. — Поднимаю наши сцепленные руки на уровень глаз и смотрю на его сбитые костяшки. — Тебе нужно обработать раны.
— Что? — Гейден, кажется, не сразу понимает, о чём речь.
— Раз мы в больнице, пусть и о тебе позаботятся. И тебе не стоит со мной здесь торчать. У тебя явно есть более важные и интересные дела, — говорю равнодушно, по крайней мере стараюсь.
Мирон расцепляет наши руки. Приваливается плечом к стене и внимательно на меня смотрит. Прожигает взглядом, пока я первой не отвожу глаза.
— Опять провоцируешь, неАнгел? — хрипло произносит.
Если бы я могла пожать плечами, то определенно сделала бы это. Но раз сейчас мне это недоступно, решаю просто игнорировать неудобный вопрос, смотря в одну точку. И для шеи удобно.
— Ты многое для меня сделал сегодня. Хоть ты и говоришь не строить иллюзии, и что так мог поступить любой. Мне кажется, это не так. Я тебе благодарна, Мирон. Очень. Но не хочу быть чем-то обязанной.
Первый раз в жизни обо мне кто-то позаботился. Меньше всего ожидала, что это будет Гейден. Однажды он уже вытолкнул меня из машины перед аварией, а потом мы занялись сексом. Теперь мы вместе посетили больницу, и я боюсь: вдруг тоже придётся за это расплачиваться?
Я морально раздавлена, физически устала. У меня нет сил бороться и вести войны. Выкидываю белый флаг.
Отношения с Мироном у нас странные, всегда на грани. Нам обоим такое нравилось в прошлом. Было частью игры. Только я давно не играю и больше не хочу играть. Мы не вместе и никогда не будем. А скоро и вовсе перестанем пересекаться. Я уеду учиться в другое место, сделаю всё возможное для этого. Мне нужно попытаться встать на ноги, выучиться и вытравить из крови ядовитую любовь, что живет в моём сердце к Мирону.
— Ты ничем мне не обязана. И я сейчас нахожусь там, где надо, — спокойно произносит Мирон. — После планирую отвезти тебя домой.
Всё у него так просто. У меня же в душе полный раздрай.
— Забыла, что ты всегда делаешь только то, что хочешь, — невесело хмыкаю.
— Именно.
— Спасибо, — говорю искренне.
— Пожалуйста.
Боковым зрением вижу, как он меняет позу. Больше не смотрит на меня в упор. Приваливается спиной к стене, складывая руки на груди. В одной из ладоней у него зажат мобильный. На экране то и дело вспыхивают сообщения. Мне даже кажется, что я вижу фотографию Вики, что стоит у неё на профиле в социальных сетях. И моё сердце болезненно дёргается всего на мгновение.
— Что мне делать с зафиксированными побоями от Соколова? Сдать его в полицию? У него и так там проблемы из-за аварии, — меняю тему. — Поговорить с его матерью? Сказать про наркотики? Он всё же твой друг.
Молчать не получается. Тем более сейчас, когда у нас негласное перемирие и мы общаемся почти как нормальные люди.
— Бывший друг. Его проблемы пусть решает он сам или его мать. Думаю, она уже подсуетилась, — задумчиво почёсывает подбородок двумя пальцами. — Я тебя предупреждал насчёт Соколова. Ты не послушала. Не захотела слушать.
— Предупреждал, — не спорю, смотря вперёд. — Но иногда нет возможности выбирать вариант.
— Поясни.
Кажется, я смогла его заинтересовать, потому что Мирон опять меняет позу, поворачиваясь корпусом ко мне.
— Вот когда у тебя или у такого, как Саша, проблемы, что вы делаете? Звоните родителям, которые всегда рядом и готовы помочь, или справляетесь сами, давая кому нужно денег. Деньги решают почти все проблемы, главное, пачку потолще приготовить. И вуаля! У меня была острая нехватка средств. Саша и его мать предложили мне помощь. Я воспользовалась.
И жалею об этом, — добавляю мысленно.
Прохожусь зубами по нижней губе и нервно её закусываю. Обнажать перед кем-то душу для меня тяжелее, чем скинуть перед парнем одежду. Тем более перед Мироном, который вряд ли ответит тем же. Его душа, если она у него есть, спрятана под толщей льда, под которую не пробиться.
— Ты ничего не знаешь обо мне и моей семье, — спустя недолгое молчание проговаривает Гейден.
Я делаю над собой усилие, больше физическое, чем моральное, и смотрю прямо в его серьёзное, без тени улыбки лицо. Чёрные глаза фиксируют мои, не давая разорвать зрительный контакт. Удерживают намеренно.