Лучший друг моего парня 2
Шрифт:
Маленькая девочка во мне все еще верит в сказки и не перестает мечтать. Но я предлагаю ей повзрослеть и заткнуться, потому что спустя три минуты после моего пробуждения, мобильный издает звуки входящего вызова и на экране горит имя Эвелины Соколовой.
8.1
Первая трусливая мысль: проигнорировать мать Саши и отложить разговор на потом. Сразу понимаю — идея плохая. Если ей понадобится меня достать, она притащится откуда угодно и будет вопить уже у меня на пороге, а не в телефоне.
— Да, — отвечаю сухо, разглядывая идеально белый потолок над головой. Ни одного изъяна, даже скучно, не за что зацепиться взгляду.
—
Поморщившись, отстраняю телефон подальше от уха.
— Я.
— Не смей передёргивать, девочка! Что с моим сыном? У него сломан нос!
— С вашим сыном всё в порядке. У него всего лишь сломан нос, — произношу устало, сажусь и подтягиваю к себе колени.
Комната перед глазами немного плывет. Шейный воротник давит, доставляя скорее дискомфорт, чем удобство. Просовываю под него пальцы с одной стороны и с наслаждением чешу кожу, закатывая глаза, пока Эвелина брызгает своим ядом и, я уверена, слюной. Воображение рисует всегда идеальную мать Соколова с всклокоченными волосами, в отельном халате, с приклеенными по всему лицу патчами. Она носится по номеру и орёт, чтобы я сейчас же ехала в больницу к Саше и была при нём до их приезда.
— Нет, — говорю твёрдо.
Ответом мне служит характерное молчание. Всего несколько секунд, а затем женщину на другом конце провода прорывает:
— В смысле – нет?! — кричит Эвелина, я слышу топот и стук двери. — Ты будешь делать всё, что я тебе говорю. Я тебе за это плачу немаленькие деньги. Я могла найти кого-то подешевле и не тратится так сильно, поэтому ты сделаешь всё. Если я скажу кормить Сашу с ложки, ты будешь это делать! Если я скажу жить с ним и спать в одной кровати, рожать детей, ты и это сделаешь. Ты подписала документы! Ты никуда от нас не денешься, дворовая девка!
Пассивная агрессия, направленная на меня от матери Соколова, отскакивает от меня как горох. Я готовилась к этому разговору. И после ведра грязи, что она, судя по пыхтению, собирается на меня вывалить, просто схожу в душ.
Больше я молчать не собираюсь. Расправляю плечи и встаю на ноги.
— Стоп-стоп. Дамочка, я подписала договор о неразглашении вашей постыдной семейной тайны, которая мне уже вот где. — Она, конечно, не видит, как я провожу ребром ладони по воротнику на шее, но, думаю, догадывается. — Вашего сына надо лечить от зависимости. Он не рассказал, что перед тем, как сломать нос, нюхал кокаин? А я ему в этом хотела помешать. Между прочим, выполняя ваше поручение. Саша на меня напал. И теперь у меня есть зафиксированные побои от него. Есть и свидетели. Много. И я легко могу пойти с этой бумажкой в полицию. Заодно расскажу, что вы меня запугали, надавили и заставили лжесвидетельствовать, чтобы прикрыть задницу своего сына. Как думаете, понравится полиции такая история от девочки из детдома?
— Тварь, продажная неблагодарная тварь!
Где-то я это уже слышала. Ничего нового.
— Попрошу обойтись без оскорблений. Вдруг я и этот телефонный звонок решила записать?
— Я тебя в порошок сотру, если ты сунешься к ментам, — продолжает свои нападки Эвелина. — Если ты вообще хоть что-то вякнешь про Сашу, что отбросит тень на нашу семью.
И опять она говорит про честь семьи. Складывается такое впечатление, что её больше заботит их с мужем репутация, чем благополучие собственного сына. Ещё недавно я бы пожалела Сашу. Теперь же думаю, что он не зря родился именно в такой семье. Одного поля ягоды.
— Оставьте свои угрозы при себе, Эвелина. Займитесь сыном. Лечите Сашу, он катится вниз.
— И это мне говорит девка из детдома? — громкий истеричный хохот, а затем злое змеиное шипение. — Чтобы съехала из квартиры сейчас же!
— Всенепременно. Ещё что-то?
— Пошла ты, — бросает трубку.
С облегчением бросаю телефон на кровать и прикладываю ладони к пылающим щекам.
На удивление грязной себя не ощущаю. Словно с плеч упала лежащая на них плита. Дышать легче. Свободнее.
Освободилась от веревок, опутавших моё тело и разъедающих душу. Два месяца назад мне казалось, я поступаю правильно. Шагаю в нужном направлении. В сторону, где меня ждут мои мечты. Я ошибалась. И теперь собираюсь это исправить.
Шарю взглядом по мебели до тех пор, пока не натыкаюсь на новый чемодан, лежащий на шкафу. Не нужно было убирать его так далеко. Вообще, раньше у меня никогда не было чемодана, всегда обходилась сумками, пакетами, превращая их в увесистые баулы, набивая вещами, которых у меня тоже немного. Чемодан я купила совсем недавно. Собиралась слетать на несколько дней в Калининград. Я никогда не видела море.
Это был бы мой подарок себе на Новый год. Почти Европа, но бюджетно. И есть море, пусть и северное. Фотографии с Куршской косы, которые я сохранила и поставила в качестве заставки на телефон, впечатляют.
Собрав вещи, мою посуду и выкидываю из холодильника продукты, что-то забираю с собой. С чувством удовлетворения оставляю ключи лежать на обувной тумбе и выхожу за дверь.
Глава 9
— Как ты уехала, у меня Ленка немного пожила, — говорит Маринка, моя детдомовская знакомая и бывшая соседка по квартире. Бывшая и будущая — какая ирония! — Свалила буквально на днях в Москву за Эдиком. Он там открывает «модельное» агентство, — рисует в воздухе кавычки и понижает голос, будто кроме нас двоих в квартире может находиться ещё отряд ОМОНа. — Но сама понимаешь, какие там девки. Внешностью, может, и модели, только работают исключительно пиздой и ртом. Эскортницы, как говорят по-модному, а на деле просто шлюхи. Чай хочешь?
Обвожу взглядом серый кухонный гарнитур с потёртыми ручками, обеденный стол, заставленный вчерашними тарелками в жирных пятнах и засаленные занавески в мелкий зелёный цветочек. Всё выглядит даже более убого, чем осталось у меня в памяти. Для полноты картины не хватает Маринкиного жирного парня в домашних трениках с оттянутыми коленками, они постоянно съезжали с его необъятного зада, демонстрируя не совсем свежее нижнее белье.
От чего сбегала, к тому и вернулась.
— Давай чай. Моя чашка ещё жива?
Я не была здесь два месяца, с тех пор, как заключила договор с Соколовой. Съехала быстро, забрав в основном только личные вещи, как чувствовала, что скоро вернусь. В следующий раз постараюсь не оставлять возможности для манёвра назад.
— Рус разбил, — отзывается Марина, запахивая на груди розовый халат.
Прячет от моего взгляда несколько свежих синяков. Поджимаю губы. То, что Руслан колотит Маринку, для меня не новость. Мне больше непонятно, почему она до сих пор его терпит. Говорит — «любовь». Они вместе с детского дома, он был её первым. Она вцепилась в него руками и ногами, боится остаться одна. Марина сирота с рождения. От неё отказались ещё в роддоме, родителей она своих не знает, пробовала как-то искать, но в итоге зашла в тупик и бросила это дело.