Лучший друг моего парня
Шрифт:
— Я… скоро… — впиваюсь ногтями в его плечи, приподнимая бёдра, прошу дать больше.
Теперь движения Мирона становятся более резкими, торопливыми. Ощущения внутри нарастают. Пружина сжимается, готовая лопнуть.
Я могу думать только о Гейдене. О том, что он делает с моим телом, настолько он хорош. Как целует, шепчет грязные пошлости, от которых у меня кругом голова и которые, оказывается, мне так нравятся.
Он вскидывает голову, отвлекаясь от моей груди и шепчет:
— Улетай.
Я кончаю, глядя ему в глаза. Он ловит мои стоны губами, до последней судороги.
Но у Мирона другие планы, он скатывается с меня и начинает раздеваться сам. Сглатываю, сводя колени домиком.
Сквозь ресницы разглядываю его тело. Косые мышцы живота, каменный пресс и тёмную дорожку волос, спускающуюся к его паху. И, наконец, член, по которому Гейден неспешно расправляет презерватив, не переставая смотреть на меня.
Или мне только кажется, что неспешно, потому что кидается он на меня снова как голодный зверь. Придавливая своим телом, страстно целует в губы. Исследует языком нёбо, трётся о мой язык, и так по кругу. Усыпляет бдительность. А потом я чувствую, как наши бёдра в очередной раз соприкасаются, но сейчас между ними нет никаких преград в виде одежды. Лишь тонкий латекс.
Я скользкая и мокрая. Он твёрдый, каменный и большой. Напряжённый. Мирон прижимается губами к моей шее, гладит грудь, рёбра, талию и просовывает руку под поясницу. Он меня хочет. Хочет так сильно, что его самого трясёт. Но в то же время Мирон не спешит, доставляет мне удовольствие. Словно, несмотря на всю его охоту, угрозы, наши непростые отношения, он даёт мне шанс дать заднюю и оттолкнуть.
Но я не хочу отталкивать.
Во рту пересыхает, поворачиваю голову и нахожу чужие губы. Прихватывая, мягко целую, он отвечает.
Мирон толкается в меня ещё раз и, несмотря на не совсем приятное жжение и давящее чувство, я пытаюсь расслабиться и впустить его в себя полностью.
Мы замираем. Мирон на мне. Мы в его квартире. В его постели. На моём языке его вкус. Его так много, что я горю. Он во мне.
Мой первый. Личный дьявол.
Лёгкая секундная боль простреливает низ живота, позвоночник и отдаётся где-то в затылке. Даже пальцы на руках покалывает. Это так странно. Необычно. Волнующе. Вкупе со всеми пережитыми за последние двадцать четыре часа эмоциями — потрясающе. Гремучий коктейль. Фейерверк. Несмотря на боль.
Широко распахнув глаза, хватаю ртом воздух. На плечах Гейдена остаются красные полумесяцы от моих ногтей.
— Расслабься…
— Легко сказать…
Это не его только что проткнул шампур. В уголках глаз собираются слёзы. Дискомфорт отходит на второй план, и я слегка приподнимаю бёдра. Пробую новые ощущения. Выдыхаю, сжимаясь вокруг члена, отчего Мирон шипит мне на ухо проклятья.
— Ты как? — спрашивает тихо и целует в висок. — Я продолжаю?
— Да…
Он толкается в меня сначала аккуратно и бережно. Щадит. Совсем не так, как я ожидаю. Постепенно движения нарастают, выпады становятся резче, глубже, острее. Боль смазывается, уходит на периферию сознания. Дискомфорта почти нет. Я опять во власти его умелых губ, рук, пальцев, которые так точно находят самые чувствительные
С моих губ срываются стоны, его имя, нежности, за которые я потом буду себя корить. Но сейчас не в силах смолчать.
Я глажу его лопатки, затылок, слизываю капельку пота с виска и откидываюсь, выгибаюсь на подушках, подставляя под поцелуи ноющую грудь и шею. Между нами так мокро и скользко, что я почти не чувствую неудобства. Воздух наполняется пошлыми звуками, нашим частым дыханием и глухим протяжным стоном Мирона. Он продолжает работать бёдрами, а я приподнимаю свои, пытаюсь ухватить за хвост свою волну нарастающего удовольствия.
— Хочешь кончить ещё? — спрашивает, соединяя наши лбы.
Быстро киваю.
Мирон надавливает на клитор, совершая мягкие круговые движения пальцами. Не вынимает из меня члена, продолжая двигаться. И меня неожиданно смывает волной оргазма вслед за ним.
25
Небо за окном свинцовое, тёмное, на улице бушует непогода. Понятия не имею сколько времени. Я проснулась несколько минут назад и боюсь шелохнуться. Лежу на боку и продолжаю мерно дышать, разглядывая всё, до чего может дотянуться мой взгляд.
Любопытство распирает.
Спальня у моего личного дьявола ожидаемо выполнена в тёмных тонах. Я чего-то подобного и ожидала. В современном стиле с минимумом деталей. Всё лаконично, нет никаких лишних вещей, за которые можно зацепиться глазами. Тёмные шторы до самого пола, через которые падает сумрачный свет утра. Рядом с окном большой стол с тремя мониторами и там же лежит открытый ноутбук. На мягком офисном кресле стопка глаженого белья. Около кровати две тумбочки, с моей стороны лежат несколько книг, наушники, стакан воды и два пакетика презервативов. Один вскрытый, другой пока ещё ждет своего часа.
Интересно, в других комнатах так же безлико? Мне хочется узнать Гейдена ближе. Чем он живёт, кроме очевидного помешательства на компьютерной технике?
Вчера мы были настолько заняты друг другом, что рассматривать обстановку времени совсем не было. Времени не было даже на то, чтобы сходить в душ и смыть с себя пыль и грязь дороги, а с лица Мирона кровь.
Мы были как два дорвавшихся друг до друга любовника после долгой разлуки. Вели себя словно спаривающиеся животные.
Несколько часов назад у меня был секс с человеком, которого я люто презирала, ненавидела и на которого несколько раз пыталась навести порчу. А сейчас лежу в его постели, придавленная его рукой. И глупо улыбаюсь. Пытаюсь этого не делать, но не выходит.
Переворачиваюсь на спину и смотрю украдкой на Мирона. Его удлинённые у лба волосы разметались и кое-где комично торчат. Он уткнулся лицом в подушку, подсунув под неё одну руку, а вторую забросив на меня поперек талии.
Такой собственнический мужской жест. Мне кажется, так спят вместе только устоявшиеся пары, а не минутные любовники.
Как бы мне ни хотелось большего и продолжения нашей истории, как бы ни просило и ни ныло сердце, головой я понимаю, что ничего не будет.
Он получил, что хотел. Ему это больше неинтересно.