Лучший друг моего жениха
Шрифт:
Качаю головой, не отвечая. Кирилл - пара, а Дима, по их мнению, нет? И несмотря на моё неоднозначное отношение к сложившемуся, внутри поднимается волна сопротивления. Положив трубку, опираюсь на стол обеими руками. Чёрт.
Пару дней полностью ухожу в свой проект, рисую, разрабатываю бизнес-план, занимаю себя с утра до вечера, чтобы не думать.
Вот только эмоции по-прежнему разрывают, разговор с Димой свое дело сделал. Я верю ему, черт возьми. Хочу верить.
Сижу в кресле с ногами, обхватив колени, и раскачиваюсь. Не знаю, сколько времени
Мчусь по трассе обратно в город, нам нужно поговорить. Нужно. К разговору я более, чем готова.
Заезжаю домой, отцу мне тоже есть, что сказать, сегодня явно испорчу родителям настроение. Как только вхожу в квартиру, чувствую напряженную обстановку, навстречу выходит мама. Она теребит край пояса на безупречно-выглаженном платье, внимательно меня разглядывая, я вопросительно поднимаю брови.
– Зайди к отцу, он в кабинете, - говорит тихо, мне кажется, даже испуганно.
– Что-то случилось?
Мать неопределенно качает головой:
– Я его таким давно не видела, - она берет меня за руку и смотрит в глаза.
– Иди, он ждёт тебя.
Я уже ко всему готова, и плевать, что скажет папа. Если он снова начнет мне расписывать достоинства Кирилла, боюсь, выскажу гораздо больше, чем собираюсь изначально. Прохожу в кабинет, и хоть настроена решительно, в груди расползается тревога, аккуратно прикрываю за собой дверь, и когда отец поднимает взгляд, понимаю состояние мамы.
Он не просто зол. Он в ярости. Скулы напряжены, глаза красные, а складка между бровей становится глубже.
– Ты знала?!
– вместо приветствия, еле сдерживаясь, задает вопрос отец. Всего два слова, но даже от них кажется, что стены кабинета содрогаются.
– Что именно?
Теперь замираю. Отец рассматривает меня внимательно.
– Что Кварцов в долгах, как в шелках, Марго! Что он спустил бабки, и компания на грани банкротства? Он с этим своим дружком дела проворачивал, поставил под удар госзаказ! Рита, это не шутки, и если ты всё знала и молчала... Если ты ушла от него потому, что...
– Нет, папа, финансовое положение Кирилла - это не то, за что я держалась, если ты об этом. Я тебе уже говорила...
– Про того недоумка? Который вместе с Кириллом фирму ко дну потащил?
– теперь голос отца вкрадчивый, он не повышает тон, но холод по спине пробегает от его взгляда. Набираю воздух в легкие:
– Дима - честный. Если кто и проворачивал подобные дела, так это твой любимый Кирилл, папочка.
Растягиваю губы в искусственной улыбке. Даже смешно, что отец наконец поменял мнение. Не знаю, откуда такая уверенность, но не сомневаюсь, что Дима не причастен к тому, что творится.
Отец тем временем встает из-за стола и, засунув руки в карманы, обходит его:
– Честный? Ты слышишь себя, Марго? Да они оба проходимцы, что Кирилл, что этот Власов! Липовые бумаги мне подсовывали. Ты понимаешь, что и моя компания теперь под ударом? Остается молиться, чтобы документы не попали, куда не надо, раз они у меня, значит, могут оказаться, у кого угодно. Здесь и говорить не о чем. Отношения с компанией Кравцовых мы разрываем.
Он затихает. Мне по большому счёту плевать, будет отец сотрудничать с Кириллом или нет. Он молчит, но возникает ощущение, что это затишье перед бурей. Пульс начинает стучать в висках, увеличивая громкость. И когда я слышу, что говорит отец, не могу поверить.
– Я потоплю их сам. Поставить под удар репутацию Ланских не позволю.
– Ты же только что сказал, что документы потопят и тебя тоже.
– Марго, - усмехается отец.
– Есть другие способы, - он недобро качает головой.
– Эти прохвосты даже в семью нашу решили пробиться. Не один, так другой, а.
Мне всё это не нравится. До такой степени, что становится тошно.
– А ты решай, Рита. Так ли этот Власов тебе дорог? Готова ли ты носить ему передачки за решетку, потому что будь уверена, если он к тебе приблизится, если запустит свою лапу в мой капитал - я сделаю все, чтобы засадить его, основания у меня есть.
– Но... Ты не поступишь так...
– не могу переварить, что слышу, папа обрывает:
– Это бизнес. Они меня подставили, Рита. Мы можем оказаться на дне благодаря махинациям двух прохвостов! Если я понесу убытки, мои долги отдавать будут они.
Мне кажется, я теперь и вовсе перестаю дышать, открываю рот, понимая, что ничего не могу поделать. Ни уговоры, ни убеждения не повлияют. Но я всё равно пытаюсь. И вечером, и на следующий день в офисе.
Единственное, чего добиваюсь, так это того, что отец не тронет Диму, если я окончательно с ним порву.
И тогда я решаюсь на то, на что бы никогда не пошла раньше.
Одному Богу известно, как меня рвало на части, когда я говорила Диме эти слова, скольких усилий стоило не выдать себя ни единой эмоцией.
Я, конечно, ему верю, и самое моё большое желание - поскорее прижаться к нему, провести рукой по отросшей щетине, вдохнуть его аромат. Чтобы Дима обнял сильными руками и никогда не отпускал. Но не могу сказать правду, знаю, он сразу пойдёт к моему отцу.
А потом я слышу телефонный разговор. Стою под дверью отцовского кабинета, пытаясь переварить информацию, и понимаю: я должна помочь. Что-то сделать.
Только для всех будь лучше, если Власов это время будет держаться от меня подальше. Поэтому я звоню Игорю, поэтому позволяю приехать, а когда вижу на парковке Димину машину, сама тянусь к мужчине.
Что я чувствую при этом - описать невозможно. Мне больше нет оправдания, вот только мама ошиблась. Это не Дима мне не пара. А я ему.
Губы я не разжимаю, не отвечаю на поцелуй Игоря, просто не двигаюсь в надежде, что этого достаточно, чтобы Власов уехал. И он уезжает. Вот только облегчения от этого немного.