Луна над Сохо

Ааронович Бен

— Нет, я бы почувствовала, что он маг, — сказала леди Тай, — так же, как сейчас чувствую вас.

— И что же от меня исходит?

— Честолюбие, тщеславие и гордыня, — пожала она плечами. — Запах жареных бананов и жимолости. Не спрашивайте почему.

— Кто они были? — спросил я. — Те, кто практиковал магию в Оксфорде? Я же знаю, что вы знаете.

Она долго отпиралась — но, в конце концов, есть секреты, которые как раз и существуют для того, чтобы ими делиться.

— Там был обеденный клуб. Вы знаете, что это такое?

Конечно,

я знал: это повод, по которому студенты собираются вместе, чтобы хорошенько выпить. Возможность вступить туда зависит от множества критериев, основанных на благосостоянии и общественном положении. Тайберн вряд ли пыталась вступить в этот клуб, а я, учись я в Оксфорде, не смог бы туда вступить, даже если бы очень захотел.

По ее словам, клуб назывался «Крокодильчики». Был он сугубо мужским, и, хотя принадлежность к конкретному колледжу не была обязательным условием, состоял в основном из студентов колледжа Святой Магдалины. Их считали очень занудными, недостаточно аристократичными для тех, кто рвется в высшее общество, и недостаточно распутными для тех, кто уже в нем находится.

— Компания эта меня не интересовала, — сказала Тайберн, — но пару раз я встречалась с ними на вечеринках, и от них тоже исходило это… — Она помахала ладонью перед носом. — Запах пота, ощущение тщеславия — как будто кто-то работает изо всех сил, стремясь чего-то добиться.

— Вы помните, как их звали?

Она помнила — способность помнить, кто есть кто, была у нее в крови. Всего она назвала полдюжины имен бывших «Крокодильчиков».

— И вы уверены, что в этом обеденном клубе занимались практической магией?

— Я целенаправленно присмотрелась к нему повнимательнее, чтобы отследить магию каждого из его членов, — сказала Тайберн. — Я полагала, они как-то связаны с профессором Постмартином и вашим боссом. И что «Безумие» таким образом пытается распространить свое влияние на Оксфорд.

Поболтав бутылкой, она вылила в бокал остатки вина.

Я решил, что настал подходящий момент, чтобы откланяться. Поэтому поблагодарил ее, положил блокнот в карман и поднялся.

— Пятьдесят лет никто ничего не делает — и тут на тебе, появляетесь вы, — буркнула Тайберн. — Как это понимать?

— А знаете, Тай, какой запах я ощущаю от вас? Запах бренди, сигар и старой пеньковой веревки, — сказал я.

— Джонатана Уайльда повесили на виселице Тайбернтри, — сказала она. — А ведь он считал себя главным охотником за ворами во всей Британии.

На это я ничего не ответил: гораздо важнее было поскорее оказаться за дверью, целым и невредимым.

На следующее утро за завтраком я рассказал Найтингейлу обо всем, что узнал от Тайберн. И после завтрака он решил, что настало время нам отправиться в подвал и угрохать еще пару-тройку мишеней. На самом деле, я думаю, он запланировал это практическое занятие некоторое время назад. Однако вслух он этого не сказал.

За

несколько месяцев беспорядочной пальбы огненными шарами я совершенно изничтожил наш запас картонных солдат времен Второй мировой и теперь заказал по Интернету несколько мишеней стандартного натовского образца. Шлемы, похожие на ведра для угля, навсегда покинули наш подвал вместе со свирепыми фашистами из картона, а на смену им пришли фигуры с оскаленными лицами, напрочь лишенные какой бы то ни было национальной принадлежности. Очевидно, это означало, что НАТО принимает к себе бумажных солдат из любой страны.

Найтингейл послал три огненных шара в центр самой левой мишени.

— Почему вы решили, что леди Тай расскажет вам все, что ей известно? — спросил он.

— Она бы все равно не удержалась, — ответил я. — Первое правило сплетника: нет смысла что-то знать, если никто не знает, что ты это знаешь. И потом, думаю, она придерживается такого низкого мнения о нас, что не сомневается: рано или поздно мы… полностью провалим наше дело, и тогда-то она восторжествует и возьмет все в свои руки.

— Учитывая наши достижения, вряд ли эти слова можно назвать пророческими, — пожал плечами Найтингейл.

— А Министерство магии? — спросил я. — Неужели она правда хочет, чтобы оно было создано?

— Глубокий вдох, — скомандовал Найтингейл, — и — пли!

Секрет правильно созданного огненного шара в том, что он представляет собой «спаянную» форму. Заклинание, о котором не нужно задумываться. Я выпустил три огненных шара и видел, как они перемещаются. Уже одно это было не очень хорошо, зато я хотя бы попал в мишень, то есть в одну из мишеней. Еще я забыл тотчас же «отпустить» шары, и они, прежде чем взорваться, еще некоторое время пошипели на поверхности мишени.

— Вы вообще отрабатывали это заклинание? — поинтересовался Найтингейл.

— Конечно, босс. Вот, взгляните, — сказал я и бросил скинни-гранату, которая попала прямо в «яблочко».

— С меткостью стало лучше, — кивнул Найтингейл, — жаль, что пока не получается отпускать…

Граната взорвалась и снесла верхнюю половину мишени.

— А что это было? — спросил Найтингейл. Он далеко не всегда одобрял мои отступления от жестких правил, которые он установил для отработки заклинаний. Его девизом было «Дурные привычки могут привести к гибели».

— Скинни-граната, — ответил я. — Берете «Скиндере» — как в связке «Люкс-Импелло-Скиндере», только в конечной точке получаете не источник света, а взрывчатый снаряд.

— Скинни-граната? — поднял брови Найтингейл.

— От слова «Скиндере», — пояснил я.

Мой наставник покривился.

— Каким образом вы рассчитываете время?

— Чаще всего наугад, — признался я. — Провел несколько экспериментов и установил, что время варьируется от десяти секунд до пяти минут.

— И вы не можете точно определить, в какой момент произойдет взрыв?