Лунное сердце
Шрифт:
– Понимаю тебя, – пророкотал в ее мозгу глухой голос медведицы. – Стыд не запятнал твое племя.
– Он не желал плохого.
– Но наделал много вреда, – покачала головой медведица.
Синс-амин опустила глаза, принимая мягкий упрек своего тотема. Ведь, говоря о Красном Копье, медведица имела в виду и ее тоже.
Киерану Хозяин Леса казался вороном.
– Ты опять действовал, не подумав, – пожурил его ворон. – И на что ты надеялся, соглашаясь на это безумие? Это любовь заставила тебя принять вызов?
– Нет, гордость, – медленно
Глядя на Киерана немигающим взором, Хозяин Леса взвешивал его слова.
– Если ты нашел в себе силы признаться в этом, – наконец проговорил ворон, – значит, для тебя еще есть надежда.
– Почему ты мне помог? – спросил Киеран.
– Я помог не тебе. Я явился помочь Теп-фюл-ину. Он отклонился от нашего Пути, потерял честь. Не будь здесь меня, он причинил бы не меньше горя, чем твой Мал-ек-а. И что еще хуже: он причинил бы горе, желая добра. Нет ничего более жалкого, чем заблудшая душа.
– И все же благодарю тебя!
– Как тебе угодно. А что ты теперь собираешься делать?
Киеран молчал.
– Я вот чего желаю тебе, младший брат, – сказал ворон. – Помни о чудесах тихих. Миру от них больше пользы, чем от воинов. И еще скажу тебе: нельзя поддержать честь в том, у кого ее нет. Преследуя Мал-ек-у, ты навлечешь на себя печаль. За все надо платить. Вспомни, как расплатился Теп-фюл-ин.
– Но ведь Мал-ек-а – это зло! – воскликнул Киеран. – И Теп-фюл-ин сказал правду – это мой народ выпустил его на волю. Ведь Мал-ек-а пришел сюда из-за Большой Воды!
– Это верно, – согласился ворон. – Делай как знаешь! Прощай, сын мой! Я встречусь с тобой снова, когда ты будешь искать мира, а не войны. – Сказав это, Хозяин Леса повернулся и скрылся в чаще.
Киеран с трудом поднялся с земли. Дотронувшись рукой до горла, он сморщился от боли. Он едва мог дышать. Оглянувшись, он увидел, что квин-он-а исчезли так же тихо, как и его тотем. Остались только Ха-кан-та и ее родичи. И еще Пэквуджи.
– Ты знал, что придет Хозяин Леса? – спросила Ха-кан-та у Пэквуджи. – Потому ты и остановил меня, когда я хотела вмешаться?
Но она ошибалась: хоночен-о-ке этого не знал. Он знал другое – если бы Ха-кан-та или кто-то из ее родичей вмешались в поединок, квин-он-а этого не стерпели бы. Смерть витала в воздухе. Кто-то должен был умереть – или Киеран, или Красное Копье. А Пэквуджи должен был спасти от смерти других. Но что сюда пожалует сам Хозяин Леса! Пэквуджи пожал плечами, не удостоив Ха-кан-ту ответом. Пусть толкует по-своему то, что случилось нынче ночью.
Ха-кан-та прошла в круг и, улыбаясь, опустилась на колени рядом со своим возлюбленным. Пальцами, легкими, как перышки, она коснулась его лба.
– Теперь на нас снизойдет мир, – сказала она. – Квин-он-а больше не станут распоряжаться нашими жизнями.
– Но остался еще Мал-ек-а, – предостерег ее Киеран.
– Нет!
– Nom de tout, Канта!
Однако теперь они поменялись ролями, и Ха-кан-та слышать не желала о борьбе с Мал-ек-ой.
– С
«А как же твой отец?» – подумал Киеран, но ничего не сказал. Напоминать ей об этом было бы несправедливо. Если она успокоилась, перестала думать о своем долге, не его дело тревожить ее. Но… у него самого еще остался неоплаченный должок. Его предки приплыли сюда по Большой Воде из тех же мест, что и Мал-ек-а. Благодаря тому что они переселились на эти берега, прибыл сюда на кораблях с высокими мачтами, подгоняя их словно злой ветер, Мал-ек-а и обрел почву под ногами.
Предки Киерана уже давно умерли, так что расплачиваться предстоит ему.
– Мне надо отыскать его, – сказал Киеран.
Ха-кан-та долго молчала.
– Есть еще одна причина идти на борьбу с Мал-ек-ой, – сказал Ур-вен-та. Ни Киеран, ни Ха-кан-та не заметили, как он подошел к ним.
– О, я так и не успела поблагодарить тебя за то, что ты пришел, – воскликнула Ха-кан-та.
– Благодарность ни к чему. Это наша обязанность. Ты нас вызвала, мы пришли. Только мы тебе мало помогли. Что бы мы могли сделать, если бы Хозяин Леса не пришел на выручку?
– Что еще за причина искать Мал-ек-у? О чем ты говоришь? – беспокоился о своем Киеран.
Ур-вен-та отвязал от пояса мешочек и вынул из него пригоршню маленьких костяных дисков.
– Знаешь, кому принадлежат эти диски? – спросил он Ха-кан-ту.
Но вместо нее ответил Киеран:
– Это же костяшки Тома! Где ты их взял?
– Нашел на поляне, в той части Иного Мира, которая ближе всего к Дальнему Миру. Они валялись в траве. А рядом на траве была кровь!
– Матерь божья! – Киеран провел рукой по глазам, у него сжалось сердце. – А он… он не…
– Не умер? Нет. Но Мал-ек-а все-таки напал на него. Сейчас Том в Большом Жилище, он тяжело ранен. А Большое Жилище недалеко от моей охотничьей тропы, здесь в лесу. Том не один, с ним друзья, но трагг-и – отродье Мал-ек-и – окружили Жилище и скоро бросятся на приступ.
Киеран встал и потопал ногой, проверяя, выдержит ли она его вес. Выдержит!
– Надо спешить к Тому, – сказал он.
– Тебе нужно отдохнуть, – запротестовала Ха-кан-та.
Ур-вен-та покачал головой:
– Если потратить время на отдых, помогать будет некому!
– Я выдержу, Канта! Должен выдержать! Ведь это же Том!
Ха-кан-та кивнула. Она вспомнила своего отца – он был ей не только отцом, но и учителем, как Том у Киерана.
– Сколько там трагг?
– Сколько веток на сосне? – вздохнул Ур-вен-та. – Много! Но мы же рате-вен-а. У нас четырнадцать барабанов. И четырнадцать барабанщиков. Бояться надо Мал-ек-у, а не этих дьявольских отродий, которые пляшут под его дудку.
– И долго туда добираться? – спросил Киеран.
– Нет, не долго! Хотя и не хотелось бы слишком скоро увидеть то, что нас там ждет.