Лунное золото Революции
Шрифт:
Молча, не глядя на них и не прося помощи, старик подхватил первого покойника и потащил его за порог.
– Погоди, дедушка.
Федосей отцепил с офицера планшетку с картой.
– Давай так, что б по-честному. Если уж ты удовольствие получил, то надо чтоб и нам польза была…
Лист зашелестел, разворачиваясь и ложась на стол.
Их, конечно же, учили читать карты. И сейчас, глядя на трофей, они могли точно сказать, где тут изображены леса, где стоят горы, а где текут реки. Но не более того. Кружки, обозначавшие города и голубые ниточки имели рядом с собой строчки названий, куда как менее понятных,
– Осталось только научиться читать иероглифы.
Поймав тащившего второй труп хозяина за рукав, Федосей ткнул пальцем в надпись и вопросительно посмотрел. Старик, близоруко прищурившись, прощебетал что-то. Ни тому, ни другому этот набор звуков ничего не говорил. Деготь ткнул пальцем в соседний кружок – и тоже ничего. Бессмысленный набор звуков. Еще с десяток раз попробовав найти знакомые ориентиры, он убрал руки с карты.
– Пекин? – спросил Малюков.
Старик покачал над картой рукой и показал куда-то в сторону.
– Харбин?
В этот раз только плечами пожал.
Гости переглянулись. Их познания в азиатской географии не совпадали с реальностью карты. Скорее всего, это был все-таки один из районов Китая, но какой? Тоже ведь страна не маленькая…
Возвращение к «Луннику» заняло не так уж много времени.
Бамбуковая роща, цветущие кусты, снова бамбук и вот он - корабль. Побродив вокруг упавшего с неба железа, они не обнаружили в нем перемен – ни люди, ни звери за эту пару дней не потревожили разбитую технику. Внутри также все осталось без изменений. Только куча золота, что «натекла» сквозь трещину, стала больше. Федосей посветил вверх. Нет. Золото не иссякло. Просто какой-то из самородков, покрупнее, закупорил трещину.
Дойдя до разбитой рубки, они для очистки совести немного покопались в радиопередатчике. Разумеется, без всякого результата. За эти два дня ни целых радиоламп в нем не прибавилось, ни трещин в алюминиевом шасси не стало меньше.
– Не везет нам, - смахнув остатки тонкого стекла и вольфрамовых пружинок на пол, сказал Федосей, оглядывая когда-то целую рубку.
– А чего ты хотел при такой посадке?
Деготь взвесил в руках вырванный из стены блок радиостанции и бросил его в общую кучу когда-то целых приборов, а теперь – мусора. Товарищ был прав, но только отчасти.
– Да это, кстати, еще как посмотреть. Думаю, что товарищам с «Ленина» похуже пришлось…
Возвращаться к этим мыслям ни тому, ни другому не хотелось, но это регулярно происходило само собой. Не уходили из памяти разваливающиеся на куски корабли.
– Неужели никто ….
– Ну почему никто… Шансы у них были.
Деготь отодвинул вбок жесткую трубчатую шторку.
В нише, один над другим, лежали два индивидуальных спасательных аппарата. Собственно за этим они и вернулись сюда. Самое первое профессорское детище, ранцевые реактивные аппараты доработанные, конечно, за эти пару лет ждали их, как в обычных кораблях ждали команду спасательные лодки и пробковые жилеты. Они как раз и предназначались для того, чтоб в экстренных случаях покинуть корабль. Тот, кто успел воспользоваться таким аппаратом, вполне мог и выжить. Для них же самих, в их теперешнем положении, они давали шанс добраться до Родины.
Вытащив их на площадку перед кораблем,
– Путь у нас, я думаю, один. На север. Рано или поздно мы долетим до СССР. Страна-то большая.
– Это верно, если это Китай. А если Япония? Или Сиам?
Федосей покачал головой.
– Не думаю. Вон старик как с солдатами-то безжалостно обошелся…
Он цокнул языком, вспоминая схватку.
– Со своими так не обходятся. Так, думаю, только с врагами можно поступить.
– Ну а может быть он в припадке классовой ненависти?
– Да какая там ненависть.. Хладнокровно все старик сделал… И вообще…
Он с явным удовольствием шевельнул плечами –ничего не хрустело там, не щелкало и не болело.
– Если мы через пару часов не увидим море, значит это не Япония. А если мы в Сиаме…
Он замолк на секунду, прикидывая, где этот Сиам и как оттуда выбираться.
– Ну, пролетим, сколько сможем, сколько горючего хватит и дальше – пешочком… Что мы с тобой границу не перейдем?
Аппараты, в сравнении с теми, которые они испытывали пару лет назад, стали легче, компактнее да и шумели потише. Двигатель, стеклянная полусфера, защищавшая пилота от ветра, седло, да два широких ремня.
– Конечно, не самолет, - пробормотал Владимир Иванович, надвигая колпак и стараясь устроиться так, чтоб седло после раскрытия не прищемило ему что-нибудь деликатное. Как ни считай, а лететь придется долго так что хорошо бы лететь с удобствами.
– Ну, уж и не хуже, - отозвался Федосей, разбираясь с ремнями.- И быстрее…
Через час полета стало ясно, что под ними континентальный Китай.
Пока они были в воздухе, это никак их не трогало, но на земле, конечно, могли образоваться сложности. Не простые отношения были у СССР с Китаем.
Весной 1925 года китайский народ начал свою революцию, только вот знамя её не было, как того хотелось бы Москве, красным. Пронырливая буржуазия оседлала волну народного гнева и возглавила её, хотя Коминтерн и тут не остался в стороне. Советское правительство, по истории собственной страны знавшее, как легко буржуазную революцию можно перевести в пролетарскую, помогало в этом китайцам как могло.
В 26-м вооруженные силы гоминдана под командованием Чан Кайши и при участии командированного в Китай Коминтерном товарища Блюхера предприняли Северный поход на Пекин. Гоминдановцы взяли старую столицу Китая, Пекин, но не остались там. Словно начав этим новую страницу тысячелетней истории древней страны, перенесли столицу в Нанкин.
Новое правительство признали основные мировые державы, и СССР не остался в стороне.
Союз пошел навстречу новому правительству, как мог далеко – куда дальше, чем весь мир – отказался от контрибуции за ущерб от «боксерского восстания», которую китайцы платили основным европейским державам и САСШ, с начала 20-го века, с условием, что эти средства расходовались бы китайским правительством на образовательные цели, но сердечной дружбы с чанкайшистами не получилось – Коминтерн требовал от китайских коммунистов действий и те поднимали восстания, затевали мятежи, не давая стране успокоиться.