Лунный князь. Беглец
Шрифт:
— Защищайся сам, трус! Вызываю тебя на честный бой.
'Ага, жреца. На честный. Бой. Вот дурак!' — заныло что-то в самых пятках. Уж не душа ли?
Потное лицо Авьела побагровело, губы зашептали что-то беззвучное. Рука скользнула к поясу, нащупывая оружие, и вдруг повисла плетью.
— Кто… ты? — прохрипел он.
— Райтегор. Дай мне свой знак, Гончар, и я не буду убивать тебя.
Меч перестал вырываться. Я протянул к жрецу левую руку, краем глаза заметив, как остолбенело остановились поодаль дарэйли, даже Луана, успевшая
Жрец, дернувшись, замер как парализованный, словно его укусила невидимая Шойна. Его лицо вдруг посинело, выпученные глаза остекленели, колени подломились, и он упал. Мертвый.
Я ничего не понимал. Его никто и пальцем не коснулся! Да и острие лишь оцарапало шею — одна капля вытекла из ранки, не больше. Притворяется? Нащупав жилу на шее иерарха, я проверил: сердце не билось. Выпрямившись и сжав в ладони сорванный жреческий диск, я оглядел освещенный утренним солнцем безмолвный двор, расчерченный глубокой трещиной, поглотившей моего друга. Прости, Ринхорт, пленника взять не удалось.
Дарэйли иерарха, метнувшиеся было к поверженному хозяину, тоже замерли. Лицо Луаны почернело, Ксантис казался земляной грудой с торчавшей из нее рукоятью меча. Ллуф успел спрыгнуть с гнедого и шагнуть, но застыл равнодушной ко всему скульптурой. Шойны нигде не было видно, и это меня беспокоило.
Ржанье, полное смертной муки, вывело меня из оцепенения. Белый жеребец, отпущенный Ллуфом, согнул передние ноги и опрокинулся набок. Каменный конюх с треском разлетелся на куски.
Вздрогнув от гулкого звука, я поднял диск над головой.
— Dhara Einne el'lenear, vuar'ra Aardenner. Tier, Llueph. Tier, Luanna. Tier, Ksanntiss. Vuar'ra Aardenner.
Дарэйли дрогнули. Когда их первая растерянность прошла, Луана, кинув на меня благодарный взгляд, рванула к ожившей земляной груде.
— Ксантис!
Ллуф продолжил идти в мою сторону, как ни в чем не бывало.
— Где Ринхорт? — спросил беловолосый, протягивая ко мне руку, а прищуренные глаза дарэйли камня не предвещали ничего хорошего.
Я попятился и показал на трещину, рассекавшую двор.
— Там, под землей.
— Не трогай мальчишку, Ллуф! — яростно крикнула Луана.
Каменный дарэйли опустил руку, перед которой повис щит, вздохнул и улыбнулся — светло и приветливо, как полагается ангелам-хранителям:
— Под землей? Значит, выберется. Спасибо, что освободил нас, принц.
Начинается. Пробурчав привычную отговорку, что нечего приписывать мне несуществующее родство с императором, я потопал к трещине. Чем же ее раскапывать? Ринхорт говорил, что инициированные дарэйли могут долго обходиться без воздуха. И надо еще Шойну поискать.
Луана перехватила меня, показала на раскрытые ворота.
— Тут мы без тебя справимся, принц, а там остались еще трое наших. Их имена Бенх, Тион и Дейя. Схватились с двумя дарэйли сферы Существ. Поспеши, может быть, кто-то еще жив. Мы тебя догоним.
Пробормотав освобождающее заклинание без всякой надежды, что поможет, я схватил первую попавшуюся лошадь под уздцы.
— Скажи, вы не видели в доме девушку с прической из множества косичек, — спросил я Луану, вскакивая в седло. — Или… большую змею?
— Шойну? — догадалась дарэйли. — Нет, не видели.
'Значит, уползла', - подумал я со смешанным чувством облегчения и опасения.
Вылетев за ворота, я понял, почему никто из местных не прибежал на утренний грохот. Хлопали на ветру распахнутые двери домов и калитки в заборах. На дороге валялись вещи, брошенные при поспешном бегстве. Под копытами хрустнула плетеная корзинка. Надрывно мычали забытые в хлевах коровы, блеяли козы, но ни кошек, ни собак не видно — наверняка бежали следом за хозяевами.
С холма, на котором раскинулось селение, хорошо просматривалась местность, и последствия боя пятерых дарэйли, произошедшего поблизости от условного места, где должны были ждать Орлин и Граднир, я увидел издалека. И понял, что дравшиеся на постоялом дворе дарэйли, не сговариваясь, пощадили село, а могли бы разнести все на пару верст вокруг — таких примерно размеров было поле боя за холмом. Точнее, образовавшееся озеро, вокруг которого валялись вырванные с корнями деревья и громоздились насыпи земли и щепок. Если я не слышал звуков этой битвы, то только потому, что почти оглох, когда дрались дарэйли металла.
Впечатленный разрушениями, я понял: нам с Ринхортом повезло, что на постоялый двор Авьел привел четверых рабов из семи. И еще несказанно повезло, что мой друг сразу уничтожил самую опасную дарэйли огня. 'Он рискнул до последнего мига оставаться беззащитным, чтобы его не почуяли, — размышлял я о прошедшем бое. — Опасная, но действенная тактика. Надо запомнить'.
Луана зря беспокоилась: пятеро живых, но не очень здоровых дарэйли дружно скакали мне навстречу. Орлин придерживал поврежденную руку, Граднир щерился улыбкой, в которой не хватало пары клыков, и зажимал рану в окровавленном боку. Трое незнакомых рабов Авьела, уже бывших, тоже выглядели пожеванными и поклеванными, а девушка в изодранных латах бессильно полулежала в седле, заботливо придерживаемая с двух сторон недавними врагами.
Значит, заклинание освобождения действует на небольшом расстоянии, если жрец мертв, — удивился и обрадовался я.
— Вы тут случайно не видели королевских рекрутеров? — поинтересовался я еще издали.
Граднир заржал во всю пасть:
— А как же! Были какие-то, да сплыли, — он кивнул на озеро.
— Да врет он, — вмешался Орлин. — Появлялись на заре, только нам не до них было, и я посоветовал им зайти чуток попозже.
— И где их теперь искать?
— Зачем они-то тебе сдались, принц-не-принц?