Лунный свет
Шрифт:
Он встретился с ней глазами без тени смущения. Если бы это было нужно для спасения друга и для счастья сестры, он женился бы на карге без пенни в кармане. Его жизнь не представляла никакой ценности ни для кого, кроме него. Пожалуй, было бы лучше, если бы она оказалась старой каргой без единого пенни. Как бы то ни было, он боялся разрушить жизнь этого золотого ребенка ради спасения чужих жизней.
Губы Обри сжались, когда она поняла, что сделал ее отец, и за ее внешним спокойствием разгорелось возмущение.
– Но я ни за что не соглашусь, милорд. Чтобы помочь
Остин грустно посмотрел на нее, понимая, что сейчас нанесет сокрушительный удар. Больше тянуть он не мог.
– Мы оба можем отказаться, однако цена отказа окажется слишком высокой, чтобы вы легко ее уплатили. – Он увидел, как большие зеленые глаза вопросительно повернулись к нему, и начал издалека. – Вы говорили о поместье в Гемпшире. Я считал, что оно часть наследства, оставленного вашей матерью. Ваша тетя Клара живет там, когда не сопровождает вас?
Обри кивнула.
– Это дом ее детства. Она вернулась туда, чтобы воспитывать мою мать, когда умер мой дядя. Она жила там, когда присматривала за мной. Очаровательное место, хотя и не такое пышное, как замок моего отца.
По-прежнему не решаясь сразить ее, Остин вернулся к своему стулу, подыскивая выражения, с помощью которых он мог смягчить последний удар.
– Насколько я понял, гемпширское поместье перешло к вашей матери от ее деда, а не от бабушки, так что оно не входит в наследство, которое вы получите в день совершеннолетия.
Внезапно она поняла, к чему он ведет, но отказывалась верить, пока это не будет сказано в открытую.
– Никто никогда не объяснял мне, что именно я унаследую. Я никогда не придавала этому особого значения.
Остин согласно кивнул. Рожденная среди роскоши, она была лишена инстинкта собственницы, присущего его первой жене.
– Гемпширское поместье перешло к вашему отцу после того, как он женился на вашей матери. Так говорит закон. И он может сделать с ним все, что пожелает.
Вспышка боли оглушила Обри. Он не сможет этого сделать. Он не сделает. Она с надеждой посмотрела в голубые глаза графа, но увиденная в них жалость почти сломила ее. Не в силах вымолвить ни слова, она ждала смертельного удара.
Остин не мог более сдерживаться. Он взял ее руки в свои и участливо сказал:
– Герцог утверждает, что продаст гемпширское поместье и запретит впускать вас в любое из его поместий. В его силах доставить большие неприятности Алвану или вашему дяде, если они попытаются вас приютить. Конечно, они могут его и не послушать, но последствия междоусобицы чрезвычайно пагубно отразятся на них.
– Он не продаст дом тети Клары. Я не смогу в это поверить. После всего, что она для нас сделала…
Голос Обри стал тихим и безжизненным. Ее взгляд обратился в пустоту, казалось, она не замечала, что он по-прежнему держит ее за руки.
Остин участливо разглядывал ее, опасаясь, что трагедии этого дня оказались непосильны ребенку. Краска сбежала с ее лица, а вместе с ней и неукротимый
Впервые Хитмонт осознал, насколько она хрупка. Пленительный задор жизни, который казался неотъемлемым от нее, маскировал слабость изящной фигуры. Он вспомнил, как невесомо она парила в его руках, пока они танцевали, и сейчас понял, почему. Казалось, она сделана из хрупкого фарфора, слишком нежного, чтобы к нему прикасались такие, как он. Длинные тонкие пальцы, охваченные его ладонями, казалось, вот-вот сломаются, так мало в них было силы.
Внезапно сияние вернулось в ее глаза. Без тени улыбки она спросила:
– Что вы знаете о разводах?
Настал черед Остина почувствовать неловкость.
– Я не адвокат и не могу сообщить вам всех тонкостей. Полагаю, должны быть приведены весомые аргументы.
Обри разгадала его уклончивость.
– Если мы не будем жить вместе, как муж и жена, это может послужить основанием для развода?
– Возможно, что да, но ваш отец…
– Сделает все, чтобы представить наш брак свершившимся. Но он не унизится до церемонии публичного обозрения, подобно королевской.
Она уверенно говорила на тему, в которой не разбиралась, но произвела на своего слушателя ошеломляющий эффект.
Остин отпустил ее руки, встал и принялся нервно расхаживать, анализируя ход ее рассуждений. Он намеревался позволить ей оставаться в Гемпшире, пока не приведет в порядок свой дом, но ни разу ему не пришло в голову пожертвовать своими правами мужа. Он хотел иметь детей и, как он понял сейчас, хотел Обри. Это неприятное открытие нарушило ход его мыслей, сделав уязвимым для внушения.
– Я не ожидаю от него подобного, – проговорил Остин с трудом, злясь на себя за то, что сам лишил себя весомого аргумента. – Но даже если так, существуют и другие способы убедиться в этом. Ваш отец не дурак. Если это пришло в голову вам, то придет в голову и ему.
– Да, но он считает меня глупенькой мисс, которая ничего не смыслит в подобных вещах. И он должен знать, что вы бы никогда не стали даже рассматривать эту возможность. Он должен быть совершенно уверен в успехе, иначе он никогда бы не затеял этого. Если мы убедили его в том, во что он хочет поверить…
Остин резко перебил ее:
– Теперь я понимаю, что подразумевал Алван, когда предостерегал меня не становиться между вами и вашим отцом. Ваш ум очень напоминает его. И я не уверен, что задуманное вами мне по душе.
– Тем больше у вас причин согласиться со мной, – ехидно ответила она, – Мы почти не знаем друг друга. Одной разницы в возрасте достаточно, чтобы предсказать нашему браку печальное будущее. Осмелюсь предположить, вы предпочли бы более утонченную, опытную женщину, а не деревенскую девчонку, которая предпочитает общество животных. Я не собираюсь мешать вашим интрижкам на стороне, если вы согласитесь дать мне развод, когда мне исполнится восемнадцать лет. К тому времени вам наверняка вернут вашего зятя, а если отец снова пригрозит продать дом тети Клары, у меня хватит денег, чтобы выкупить его.